Ушла Ксения Пономарева. Аристократичная, исключительно воспитанная, разговаривавшая матом. «Она была заметна всегда Ксения пономарева коммерсант причина смерти

Собственно, в качестве главного редактора «Коммерсантъ-Daily» Ксения Юрьевна Пономарева выпустила всего один, первый номер. Потом уволилась и правильно, в общем-то, сделала. Но это длинная, запутанная и не очень интересная история. И не стоит ее ворошить.

А вот история всего “Ъ” от Ксении неотделима. Она, как и я,- из первого призыва. Из которого в конторе на сегодня осталось два-три человека. Да и в живых-то не так много.

Первый номер «Коммерсанта», если кто не помнит, вышел 8 января 1990 года, а «разминались» мы, то есть выпускали номера для внутреннего пользования, с осени 1989-го. Пономарева была завотделом коммерческой информации, а автор этих строк заведовал некоммерческой. Потом, правда, обогнала меня на карьерной лестнице, став первым заместителем главного редактора (я стал вторым). Сидели мы тогда на Хорошевке, 17, на 120 метрах, арендованных у ЖЭКа. Пять комнаток, два сортира и кухня. Никакой сети и в помине не было, заметки сдавались на дискетах.

С той дремучей поры помнится ее легендарный сигнал, еженедельно (газета тогда была еженедельной) раздававшийся по громкой связи часа в три ночи:

Евреи, сдавайте файлы!

«Евреями» у нас называли отдел политики, который постоянно срывал дедлайны. Заведующий тем отделом Андрей Фадин тоже давно уже помер. Но это так, к слову.

Еще одна ее знаковая фраза, опять же по громкой связи, но уже часов в пять утра:

Господа журналисты, кофе сервирован в кухне.

Интеллигентная была женщина, чего уж говорить. Хотя и выпивающая.

Но это все сантименты, а мне поручено набросать этапы боевого пути покойной.

Так вот, в 1995–1996-м она возглавляла программу «Время». Потом эту должность получил я, но догнать Ксюшу все равно не получилось: она-то стала гендиректором ОРТ. Между прочим, сам Великий и Ужасный Костя Эрнст ходил у нее в заместителях. Потом уволилась, разосравшись с Березовским, тогдашним владельцем «Первого канала». История опять же не очень интересная: скажу только, что Борис Абрамыч был неправ, а она права. И ее увольнение стало сенсацией дня - в “Ъ” было опубликовано интервью с уволенной, причем на первой полосе.

Второе интервью с Ксенией было опубликовано здесь же по более веселому поводу - на годовщину путинского президентства. Дело в том, что Пономарева возглавляла его предвыборный штаб. Формально, правда, его возглавлял тогда никому, кроме Путина, не известный Дмитрий Медведев. Так вот, интервью было на такую скользкую тему: «Ну и кого, Ксения Юрьевна, вы нам навыбирали?».

Тогда впервые читатели “Ъ” - и я в том числе, хотя уже возглавлял в то время издательский дом - узнали от нее о существовании термина «проект “Путин”». То есть она совсем не оправдывалась, просто объясняла, как сделала из него президента и почему он не оправдал ее надежд. Интеллигентная была женщина, я же говорил.

А потом Ксюша вдруг исчезла из поля публичного зрения. Перестала быть, как говорится в “Ъ”, ньюсмейкером. Помню, приглашал ее на торжественный (очень торжественный, правда!) вечер в Большом театре, посвященный 20-летию «Коммерсанта». Она отказалась:

Я так ужасно выгляжу, Вась, что меня нельзя показывать публике.

Я все понял и не настаивал. В общем, не дождаться бы ей еще одной публикации в своей бывшей газете. Если бы не такой вот информационный повод.

Заставила-таки меня Ксюша тряхнуть журналистской стариной.

И спрашивается, на фига, подруга?

Андрей Васильев, заместитель Ксении Пономаревой в 1991–1992 годах («Коммерсантъ»), заместитель Ксении Пономаревой в 1997–1998 годах (ОРТ), шеф-редактор «Коммерсанта» в 1999–2010 годах, пенсионер

Ночью 13 марта в 3-й Гомельской городской больнице умерла 10-летняя Ксения Мохорева. Всего за несколько часов до своей смерти девочка резвилась с младшим братом, делала уроки на завтра, болтала со школьной подругой по телефону. А потом ей вдруг стало плохо. Вызвали скорую, доставили в больницу, но спасти не смогли. Причина внезапной смерти школьницы не установлена — и это не дает покоя родителям малышки.

Огромный коттедж в престижном поселке под Гомелем. Уже на пороге тревожный запах корвалола — здесь пахнет горем. Неделю назад оно ворвалось в этот дом и забрало у его хозяев самое дорогое, что у них было, — их дочь.

Это был обычный понедельник. Утром мама отвезла Ксюшу в гимназию. После обеда должна была забрать, но задержалась на работе. Не беда. Ведь есть любящие бабушка и дедушка.

— Примерно в 12 часов дочка позвонила: «Мамочка, когда ты меня заберешь из школы?» Я ей сказала, что не успеваю и что ее заберет дедушка, — вспоминает Нина Кугаева . И тут же добавляет: вернуть бы все назад — бросила бы все дела, пешком бежала бы за своей малышкой, забрала бы из школы, обнимала и целовала…

В четыре часа Нина вернулась с работы, бабушка с дедушкой передали внучку дочке и уехали домой. Вскоре с работы вернулся муж. Занимались какими-то домашними делами. Все, как и всегда.

— Ксюша рассекала по первому этажу на самокате, играла с Колей (трехлетним братом. — Прим. TUT.BY). Набили ему шишку, я даже ее еще отругала: мол, ты большая, надо же соображать. Потом мы с ней смотрели на компьютере ролики. Часов в восемь она пожаловалась, что болит живот. И почему-то попросила кока-колы, — помнит мельчайшие подробности Нина.

Нина не выключает телефон дочери. Не закрывает даже последние вкладки в браузере, которые в понедельник открывала Ксюша. Вот ее инстаграм, последний звонок подруге, запрос «найти стих на белорусском», фотографии, видео…

Женщина признается: тогда она не придала жалобе дочери особого значения. У кого из детей иногда не болит живот? Да и Ксения — та еще любительница пошутить. К тому же спустя уже несколько минут девочка успокоилась, перестала жаловаться и занялась своими делами: доделала уроки, собрала портфель на вторник, поболтала по телефону с подругой.

Через час Ксюша снова стала жаловаться на боли. Нина пошла на кухню за лекарством. Не могла придумать, чем же помочь — дочка редко болела. За все 10 лет жизни всего-то и были ветрянка да несколько раз ОРВИ.

— Возвращаюсь — и ноги подкосились. Она в ванной, на полу, на коврике свернулась калачиком. Я говорю: «Ксюша, ты что? Вставай!». Она говорит: «Мамочка, сейчас я полежу немножечко и пойду на кровать, просто у меня очень болит живот и кружится голова».

На Нинин крик прибежал муж Сергей , в это время он укладывал спать младшего сына — трехлетнего Колю.

— Начинаю поднимать — она ватная. Отнес в комнату, положил на кровать — белая как лист, губы синие. Я вызываю скорую. А она услышала и просит: «Папа, не надо, меня заберут в больницу, мне уже легче!» — рассказывает мужчина.

Ксюша выглядит очень вялой, но еще разговаривает с родителями. Успокаивает маму, говорит, что боли в животе уже прошли, вот только голова по-прежнему сильно кружится.

— Все отправляла меня из комнаты: «Мам, все, иди, я буду спокойно спать!» А потом начала терять сознание.

Пока ехала скорая, родители обливали малышку холодной водой, трясли, заставляли разговаривать с ними — делали все, чтобы та не отключалась.

— Приехала скорая. То одну руку берут, то другую. Еле нашли пульс, сказали, что он был очень низкий. Врачи подключили кардиограф, переглядываются. Сначала нас планировали доставить в детскую больницу, но в итоге везли уже в ту, что ближе. В машине Ксюше стало совсем плохо. Ей давали нюхать нашатырь, но она уже почти не реагировала. Сейчас я думаю, возможно, если бы это был реанимобиль, а не простая скорая, доченьку можно было бы спасти.

Примерно в 22.40 Ксению привезли в 3-ю городскую больницу.

— Мы сидели в приемном покое. Телефон у медсестры разрывался. Это были звонки из реанимации, где находилась Ксюша. Требовали срочно то лаборантов, то какие-то трубочки, кардиолога из дома вызывали и реаниматолога. Через два с половиной часа к нам пришла врач и две медсестры. Как только я их увидела, все поняла. «Вы родители? Мы два часа боролись. Мы не смогли спасти».

Как возвращались из больницы, Нина не помнит. В четыре часа утра в дом пришли из милиции и Следственного комитета. Долго всех опрашивали, изъяли Ксюшин компьютер.

Сегодня, спустя почти неделю после той страшной ночи, Нина не перестает задавать себе и окружающим один вопрос: как ее абсолютно здоровая дочь могла вот так вдруг умереть? Ответов пока нет. Ни у врачей, ни у проводивших вскрытие судмедэкспертов, ни у Следственного комитета.

Напомним, Гомельский городской отдел Следственного комитета проводит проверку по факту смерти школьницы. Для установления причины смерти Ксюши Мохоревой назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза.

Использование этого материала допускается с письменного разрешения ООО «ТУТ БАЙ МЕДИА». За разрешением обращайтесь на [email protected] .

16 августа в Москве умерла Ксения Пономарева, первый главный редактор газеты «Коммерсант-Daily». Ей было 54 года.

Пономарева занималась преподавательской деятельностью, в 1989 году стала заместителем главного редактора в ИД «Коммерсантъ», возглавляя одноименный еженедельник, а затем и газету «Коммерсантъ daily». С 1995 года работала на Общественном российском телевидении, в частности, руководила дирекцией информационных программ, а в 1997-1998 годах была генеральным директором ОРТ и руководителем «Первого канала».

В 2000 году входила в избирательный штаб кандидата в президенты России Владимира Путина, а в 2004 году возглавляла избирательный штаб кандидата в президенты Ивана Рыбкина.

О смерти Пономаревой первым сообщил на своей страничке в Twitter Демьян Кудрявцев, который в течение шести лет был генеральным директором ИД «Коммерсантъ». Информация быстро распространилась и вызвала широкий отклик в СМИ и у пользователей социальных сетей, в особенности среди тех, кто работал с Пономаревой.

Журналист, обозреватель радиостанции «Эхо Москвы» Ксения Ларина на собственной странице в Facebook пишет о ней так:

«Ксения Пономарева умерла в 54 года от рака горла.

Это была очень красивая и очень сильная женщина. Появилась ярко, была звездой тв-менеджмента времен Березовского, а потом исчезла, растаяла, совсем не боролась за место под софитами. Ее помнят те, кто в те времена, в середине 90-х, работал в журналистике.
Ксения всегда поражала меня какой-то былой красотой, уже тогда, на ее прекрасном лице был отпечаток ушедшей эпохи, черно-белой фотографии.

Очень красивая, резкая, с глубоким низким голосом, с неизменной сигареткой».

Дмитрий Соколов-Митрич, писатель, поэт, журналист, спецкор «Известий» поделился воспоминанием :

«Странные заочные отношения у меня сложились с этим человеком. В 1997-м году Ксения была главным продюсером информационного вещания ОРТ, я брал у нее интервью для ИА "Телескоп" - и как-то она запала мне в душу своей усталостью и грустью. В том же году я зачем-то перетащил и образ самой Ксении, и маленькую цитату из этого интервью в цикл своих стихов "Бесприданница и действующие лица".

"...Хожу в театр в лучшем случае два раза в год. Перестаю читать, потому что просто нет сил. У меня рядом с кроватью лежит английская книжка, я прочитываю пять страниц вечером (точнее, ночью), пока не ткнусь носом в подушку и не усну. Если ты не способен читать ничего, кроме беллетристики, то хотя бы читай ее по-английски. Сплю максимум пять часов. В зеркало смотреть не хочется. Здесь стареешь быстро: день идет за три. И любую женщину это волнует..."

Умерла.
Жалко.»

Светлана Колосова, руководитель Дирекции документального кино Первого канала, опубликовала запись : «RIP Умерла Ксения Пономарёва. Совсем недавно её вспоминали с Валентина Борисова , как одного из лучших главных редакторов программы "Время"... Есть за что сказать "спасибо"...»

Андрей Шмаров, журналист, один из основателей и руководителей журнала «Эксперт», отреагировал так: «Господи, Ксения Пономарева умерла. Зря это она. Красивая была, порядочная, Майлза Девиса любила, пила только крепкое.

Как-то завернула у меня 18 вариантов заголовка...»

Аркадий Кайданов. Фото: Florida-Rus

Аркадий Кайданов, журналист поэт, тележурналист, телеведущий отозвался на сообщение о ее смерти таким образом:

«Умерла Ксения Пономарева.
На 55-м.

Есть такая детская игра - биллиард, где выстреливаемый шарик носится от борта к борту, попадая в самые неожиданные лунки, из которых иногда выскакивает, не удерживаясь и не задерживаясь.

Такое было время - 90-е.
Социальные лифты - фигня, когда сумасшедшие детские биллиарды!
Она была из того времени.
Она была таким шариком.

Но шариком, который невозможно было перепутать с другими, шариком, желавшим иногда летать по своему велению и собственной траектории.
У шариков такое получается редко.
И это опасно бесит тех, кто выстреливает шарики.

Она была красивая, стильная, умная и не всегда на своем месте.
Но это не было заметно.
А она была заметна всегда.

Game over.
Шарики устают летать от борта к борту.
Даже железные.
Она устала давно.

Упокой ее душу, Господи.»

Татьяна Толстая. Фото с личной страницы в vk.com

Писательница и телеведущая Татьяна Толстая рассказала о Пономаревой и совместной работе с ней:

«Боже, умерла Ксения Пономарева, бывший главред "Коммерсанта", бывший гендиректор ОРТ и много еще чего бывший начальник.
Умная, красивая, несчастливая.
54 года.

Она все время хотела какой-то осмысленной, интересной деятельности, и в какой-то момент захотела стать издателем и издала нашу с Авдотьей Смирновой книгу "Кухня Школы Злословия".

Это была вполне занимательная книга - мы печатали лучшие отрывки из передачи и расспрашивали героев нашей программы (первых двух лет выпуска) про их любимые блюда, и они выбирали что-нибудь под нашим неназойливым руководством.

Так, Михаил Горбачев хотел пельмени, но пельмени были уже отданы Егору Гайдару, и Горбачев немножко обиделся. Но мы уговорили его уступить и взять какое-нибудь другое мясо, покруче, больше подобающее Президенту Советского Союза. И он выбрал шашлык из баранины.
Если бы все обиды на высоком уровне решались таким мирным путем!

А Ксения Пономарева рецептами не занималась, она просто хотела издать самую необычную, красивую и роскошную книгу. Все ее обманули, воспользовавшись ее неопытностью, обмишурили. И формат сборника оказался невыгодным - квадратным; много бумаги ушло в отходы; и дорогие фуд-фотографы того не стоили: еда на снимках получалась невнятной, модно-мутно-размытой; и текст (отрывки из передач) нам пришлось сжать до трех страничек, оставив за рамками много интересного. И работники типографии сразу начали красть тираж издания, вывозя книги на грузовиках из типографии, но это уже Ксения пресекла, предвидя покражу.
Ничего мы не заработали, ни полушки, только потратились на машинисток, да и она хорошо, если вышла в ноль.

У нее были планы издавать какие-то книги по всемирной кулинарии, но нашей книжкой все и ограничилось, и она разочаровалась в этой деятельности и закрыла свое издательство.
Сидела с нами, пила белое вино, всегда белое вино, и говорила: "Хочу быть мэром маленького города. Ельца, например. Елец подойдет".
Потом она попала в ужасную автокатастрофу, но хорохорилась и делала вид, что пустяки, ничего страшного.
А потом мы как-то разошлись и не виделись.
Разные совсем были.

Она была красива особой русской красотой, на манер Настасьи Филипповны - высокая, статная, крупная, печальная, светлые волосы на прямой пробор, в глазах беда и пустыня.
"С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом цариц".
Царицей она и была.
А царицы счастливы не бывают.

Прощай, Ксения Юрьевна, земля тебе лебяжьим пухом, шелковым покрывалом.
Прости, Ксения Юрьевна.»

Александр Архангельский, литературовед, литературный критик, публицист, телеведущий, писатель, переопубликовал эту запись Татьяны Толстой, сопроводив ее

Она возглавляла «КоммерсантЪ» - недолго, но всегда себя считала частью коммерсантовской команды. Я с ней работал в 1997-1998 году на Первом канале. Она тогда возглавляла канал. Кажется, в 1996 году она возглавляла программу «Время», а затем уже сам канал. Правда, не очень долго. Помню Ксению, которая занималась чисткой программы «Время» от так называемой джинсы, от заказных материалов. До Ксении Пономаревой Первый канал, новостная служба были такой странной Запорожской Сечью, куда джинсу тащили, начиная от режиссеров, корреспондентов, все видели какую-то маленькую прибыль. Все делились с начальством, это была такая странная выживальческая Сечь Запорожская, где помаленечку все воровали, но стеснялись. А когда пришла Ксения, она стала наводить порядок, она увольняла по подозрению, она ввела жесткие критерии отсутствия джинсы и поддерживала корреспондентскую сеть, вообще вводила очень важные профессиональные вещи.

Мы с ней говорили о профессии меньше, чем о житейских делах. Я был довольно независимый по части иерархии, служебной лестницы, то есть она формально была моим начальником, но в действительности мы практически не имели возможности влиять друг на друга. Тем не менее, мы с ней часто встречались, она была мне очень интересна - исключительно аристократичная, исключительно воспитанная девушка, которая при этом постоянно разговаривала матом и непрерывно курила. Я с ней много спорил, мне хотелось, чтобы она стала женщиной моих идеальных представлений. Я ее отучал от ненормативной лексики и от курения. Я тогда столкнулся с тем, что она верила - умрет до 40. Я помню, говорил ей: «Ксюш, тебе 36. Брось курить...» Она мне говорила: «Сереж, знаешь, я умру до 40». При этом показывала какие-то таблетки, благодаря которым она живет, которые поддерживают в ней жизнь и если самолет Аэрофлота не привезет ей из Германии пачку этих таблеток, то она просто умрет. У нее было какое-то заболевание.

Сергей Доренко

Она не называла заболевание, я из деликатности не спрашивал. Но я понимал, что она считает отчаянное, невероятное адское курение наименьшим из зол, значит, в 36 лет заболевание было какое-то серьезное.

Она была женщиной, которую невозможно убедить, женщина, которая очень твердо понимает какую-то свою правду и резковато, вплоть до разрыва способна ее отстаивать. Я помню как она школила и ставила на колени председателя Первого канала. В то время руководителем Первого канала был господин Благоволин и он, с точки зрения Ксении, совершал предосудительные поступки. И она умела его буквально унизить, втоптать, глядя сквозь него, не подать руку. Я так этому удивлялся. «Ксюш, идет Благоволин тебе на встречу - лучезарный, пышущий любовью (пусть и притворной). Когда он подходит ко мне, я жму его руку, хотя и знаю, что он совершил нехороший поступок, с нашей точки зрения. А потом он подходит к тебе, и ты отворачиваешься спокойно, и по твоим глазам видно - ты его просто не видишь». Она умела напустить эту холодность. Ксения настолько была принципиальна в оценке людей, что она говорила мне: «Сережа, он же действительно совершил предосудительный поступок и, да - я его не наблюдаю, да - я не собираюсь с ним здороваться.»

Еще интересно, что она умела управлять мужчинами существенно старше себя, как детьми. Она относилась к мужчинам старше себя, как к маленьким детям. И что было удивительно - они ее слушались. Я всегда спрашивал ее, как она это делает. Она объяснила. Оказывается, она в 17 лет из Москвы сбежала в Петербург с мужчиной, который был на 20 лет ее старше или даже больше. Она с ним жила. Она поняла мужчин, которые ее старше, поняла, как ими управлять. Иногда, это выглядело очень забавно. Все сидят, слушают какого-то насупленного начальника, которому под 60, который уже и сам себе надоел в этом качестве. Но все записывают, хотя и отвернув глаза. Ксюша могла вдруг спокойно начать управлять этим совещанием, а начальник уже превращался в оправдывающегося мальчика, заискивающего и ждущего похвалы мальчика.

Впоследствии она стала руководителем ОРТ, а я, в свою очередь, стал руководителем информации Первого канала. Помню, что формальным поводом ее увольнения с Первого канала было то, что она в июне месяце не истратила накопившуюся прибыль, до 30 июня не произвела необходимые платежи, перекатила эти деньги в июль. Таким образом, что они из статьи расходов пошли в прибыль. Ей пенял на это один из крупных управляющих, соратник Березовского - Бадри Патаркацишвили, который говорил, что из-за Ксении были потеряны большие средства, миллионы долларов. То есть она должна была провести какую-то оплату, кажется, спутников, не сделала этого и эти средства перешли в прибыль. И она, как человек чести, написала заявление об уходе. Я хорошо это помню.

Затем она в 2000 году руководила предвыборным штабом кандидатом в президенты господина Путина. Надо сказать, что не в качестве идеолога, а в качестве медиакоординатора. Удачно. Успешно. Она была блистательной женщиной, с невероятным волевым характером и с невероятно мужским умом - железным, стальным. Даже более мужским, чем у мужчин. При этом красивой женщиной, породистой, умеющей повелевать и умеющей тосковать. Иногда во время разговора ее глаза показывали глубину страдания. Но при этом постоянно курящей и постоянно матерящийся. Но очень умная женщина, очень умная. Я должен сказать, что мне сейчас рассказывают коллеги - я с ней ругался. Ребята, я не помню, чтобы я с ней ругался. Не помню.

Сергей Доренко

Помню разговоры о семейной жизни, помню, что она рассказывала о том, что никогда не позволит своему мужу за собой чайную ложку помыть или мусорное ведро вынести. Не позволит, потому что дом только исключительно на ней.

Разговоры о семейной жизни, о здоровье, о поведении людей, оценки поведения людей, моральность, аморальность поступков. Вот этого между нами было море, море... море. А чтобы я с ней ругался - не помню. Да не рассказывайте мне, даже если чего-то помните о моей ругани с Ксенией Пономаревой. Я сам этого не помню.

Ей было бы 55 лет в сентябре. Надо сказать - она рано умерла. Но я помню, как я издевался над ней, что она в 40 не умерла. Однажды мы с ней встретились, ей было за 40, я подтрунивал, иронизировал и всячески насмехался над ее идей умереть в 40. Но... не знаю, насколько бы она оценила эту шутку сегодня...