Почему в современной науке свирепствует эпидемия лжи. Известные фальсификации в науке Научные фальсификации

С проблемой фальсификации научных достижений сталкивается не только Российская Федерация, но и другие страны всего мира. Известно, что в США уже раскрыто более 120 случаев фальсифицирования научных открытий. наука социальный медицина вода

Можно выделить несколько видов фальсификаций научных открытий: первый вид - нарушение авторских прав и присвоение чужой интеллектуальной собственности, второй вид - фабрикование данных, то есть подгон полученных в ходе исследования цифр к цифрам, которые бы отвечали успешному окончанию исследований. Опасность таких фальсифицированных научных открытий состоит в том, что данные такого "открытия" могут нанести значительный и непоправимый вред здоровью человека, поскольку другие ученые могли ошибочно полагаться на данные этих исследований в своих работах. Люди, занимающиеся фальсификатом в области науки, руководствуются не благими намерениями, а скорее всего корыстными. Так как в ряде стран существуют специальные привилегии для учёных, количество изданных работ также может определить степень популярности и востребованности учёного. По прогнозам экспертов в данной области фальсифицирование научных работ с течением времени будет только увеличиваться. Тем не менее, эта проблема чрезвычайно серьёзна, потому что не существует механизма изъятия ложной научной информации из общего доступа. Более всего от фальсификации страдает биология и медицина. Всему миру известен случай кардиолога Джона Дарси из Медицинской школы Гарвардского университета. За три года своей деятельности он опубликовал более сотни работ. А в ходе изучения его статей специальной комиссией был выявлен факт недостоверности полученных данных. Таким образом, Джон Дарси дискредитировал самого себя, своего соавтора и рецензента, которые не смогли до публикации его статей обнаружить ложность исследований.

Данный случай не единственный возникает вопрос: почему учёные, пренебрегая научной честностью, публикуют заведомо ложные данные? Как и все обычные люди, деятели науки должны не только заниматься научными исследованиями, но и обеспечивать свою семью. Научная деятельность на прямую связана с должностями, грантами и трудовыми договорами, которые учёные заключают с государством или частными компаниями. И чтобы избежать увольнения или понижения в должности учёные вынуждены публиковаться как можно чаще. Получается, чтобы быть востребованным деятелем науки необходимо следить за своим престижем, статусом, положением в обществе. То есть такая организация работы учёных только лишь способствует увеличению фальсификата в науке. Но не следует забывать и о том, что все люди могут совершать простые человеческие ошибки и деятели науки не являются исключением.

Наука в определенной степени является инструментом для управления общественного мнения, и фальсификация напрямую связана с данным явлением. Чтобы сделать одну теорию научной, а другую ненаучной, некоторые деятели науки, жертвуя своими высокими идеалами, фабрикуют данные исследований так, чтобы исказить и представить теорию единственно верной. А с этим уже связан факт пренебрежения моральными ценностями. Раньше именно религия и моральные ценности сдерживали фальсификацию в дозволенных рамках, а в современном обществе моральные ценности и религия уже утрачивают свое былое значение.

​Не секрет, что в России сложилась порочная практика незаслуженного присвоения ученых степеней политикам, бизнесменам и различным мошенникам, которым необходимы "корочки" для продвижения по карьерной лестнице и других целей.

С помощью вольного сообщества экспертов, исследователей и репортеров "Диссернет", занимающегося противодействием махинациям в области научной и образовательной деятельности, стало известно о тысячах случаев фальсификации диссертаций. Пока вся страна наблюдает за беспрецедентным разбирательством вокруг докторской министра культуры РФ Владимира Мединского, эксперты фестиваля науки EUREKA!FEST-2016 обсудили феномен жуликов и воров в науке и предложили способы борьбы с ними.

Модератором дискуссии выступила научный журналист, основатель популяризаторского агентства "Чайник Рассела" Ирина Якутенко, которая представила свою классификацию тех, кто занимается подобной имитацией научной деятельности :

Первая категория - обыкновенные шарлатаны, которые прекрасно осознают, что они аферисты, продавая змеиную кожу, "таблетки" со стволовыми клетками, тесты по дерматоглифике. Другие же типы посложнее, так как эти люди действительно работают в науке и искренне верят в свое дело. Например, в эффективность облучения воды, чтобы она якобы поменяла свою структуру и приобрела целебные свойства. Сюда же относятся последователи гомеопатии и других течений, коих мейнстрим-наука не признает.

Следующая когорта фальсификаторов: люди, которые знают - с их экспериментами что-то не так, и намеренно искажают факты и скрывают правду по разным причинам.

Например, еще полгода назад я бы назвала жуликом хирурга Паоло Маккиарини , - говорит Ирина Якутенко. - Этот человек пересаживал трахеи, выращенные из стволовых клеток, и его долго обвиняли в жульничестве, ведь большинство пациентов умерли! Но, по последним данным, Маккиарини оправдали: нашли подтверждение, что он в своей работе просто был не совсем корректен.

Также Якутенко привела примеры ученых, которые намеренно подделывают результаты исследований для достижения выгоды. Самым громким стал, пожалуй, случай японки Харуко Обокаты , которая подделала эксперименты и заявила о создании так называемых STAP-клеток. В результате фальсификаций и поднятой шумихи в прессе научный руководитель Обокаты Ёсики Сасаи покончил жизнь самоубийством.

Еще одна категория жуликов - это люди, которые к науке не имеют прямого отношения, но используют ее в своих целях, как правило, для приобретения статуса и продвижения по карьерной лестнице. Такие "ученые" покупают диссертации ради "корочки".

Жулики есть в любой профессии, но в науку идут выдающиеся люди - и жулики там тоже выдающиеся попадаются, - отметила Ирина Якутенко. - Поэтому есть смысл выяснить, что движет научными махинаторами?


Доктор физико-математических наук, научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН, соучредитель движения "Диссернет" Андрей Ростовцев рассказал, кто становится фигурантами дел "Диссернета" и предложил некоторые рецепты борьбы с ними:

Среди наших "клиентов" встречаются даже такие, чья "работа" над диссертацией сводится всего лишь к замене титульного листа, остальной текст - тотальный плагиат. Такие люди, как правило, сами не писали и не читали свои кандидатские или докторские. В основном - даже не видели, все сделали нанятые "специалисты". Тем не менее в России большая масса таких квалификационных работ: более шести тысяч примеров известны на сегодняшний день.

Ситуация осложняется в медицинских диссертациях, когда заменяются диагнозы, а текст остается прежним. Например, мы нашли две работы с абсолютно одинаковым содержанием, только в одной псориаз был изменен на микробную экзему. И исправлены лекарства: имунофан на циклоферон. Все остальные данные совпадали слово в слово, при том что это разные заболевания! К сожалению, авторы - практикующие врачи, - добавляет Андрей Ростовцев. - Они идут на фальсификацию, в том числе из-за сложившейся неписанной традиции: если хочешь стать заведующим отделением, у тебя должна быть кандидатская, если главврачом - то непременно докторская.

Другой пример - люди, которых эксперт тактично назвал "не совсем здоровыми":

Кто-то коллекционирует награды, кто-то - фото с известными мира сего, а есть те, что собирают ученые степени. Так мы нашли человека, последовательно защитившего пять докторских: в 2010 году он стал доктором социологических наук, а в 2011 - физико-математических! А до этого уже был и экономических, и педагогических, и при этом состоял во многих липовых академиях.

" К сожалению, с подобным грубым жульничеством мешает бороться введенное Госдумой положение о сроке давности по лишению ученой степени, согласно которому все диссертации, защищенные до 1 января 2011 года, считаются благообразно научными, и никто не может предъявить к ним претензии. Один из сооснователей "Диссернета" Андрей Заякин однажды в своей статье назвал подобное нововведение столь же бессмысленным, "как если бы гаишники изымали только те фальшивые водительские права, которые были выданы после 1 января 2011 года, а все остальные, купившие права до этой даты, спокойно могли бы ездить".

Андрей Ростовцев рассказал про попытку проведения поправок к противоречивому законопроекту.

При помощи одного депутата мы предложили в Госдуме отмену срока давности, но поправки не прошли. Никто не проголосовал против закона.

Еще одним камнем преткновения специалисты считают сложившуюся практику, при которой заявление о лишении ученой степени направляется в тот же диссовет, где присваивалась квалификация. По статистике, в 90 % случаев работу, чья ценность была поставлена экспертами под сомнение, все равно признают правильной. Однако если жалоба попадает в альтернативный диссертационный совет, то так же в 90 % случаев ее удовлетворяют. Поэтому Ростовцев предложил требование рассмотрения жалоб в альтернативном диссовете, как один из рецептов в борьбе с лжеучеными.

Большую проблему представляют фирмы, которые пишут научные статьи, кандидатские, докторские диссертации на заказ. Это огромный подпольный рынок. Мы пытаемся проработать еще один метод - юридическое преследование изготовителей научно-аттестационных работ. Это возможно, но пока плохо распространено, практически нет прецедентов.


Ведущий научный сотрудник СО РАН кандидат биологических наук Егор Задереев считает, что в российской науке есть несколько "больших зол", которые необходимо искоренять:

Не должно быть списка научных журналов ВАК. Ведь в каком случае репутационная система будет работать? В том, когда она станет достаточно многочисленной, распределенной и независимой. Пока получается парадокс: чем сильнее мы выстраиваем систему защиты от махинаторов, тем сложнее технически защититься нормальному молодому ученому, так как накручивается больше формальностей. И тем проще защититься жулику, за которого все делает фирма, - считает Задереев. - Наша наука должна быть максимально интегрирована в мировую. Большое количество игроков мы можем получить только так. Потому что в какой-то области специалистов в России может быть всего десять. И они все по определению будут в конфликте интересов. А когда мы выходим на международный рынок - там местечковость и липовость начинает рушиться.

Еще один участник дискуссии - заместитель директора им. Г. И. Будкера СО РАН, декан физического факультета Новосибирского государственного университет а член-корреспондент РАН Александр Бондарь отметил, что деятельность проекта "Диссернет" очень важна, однако не стоит впадать в эйфорию:

Жулики многообразны и очень изобретательны. Они быстро приспосабливаются: не просто более замысловато тасуют тексты, но и переписывают чужие идеи своими словами. Для науки это одинаково опасно. Мало того, что мошенники получают блага, занимают общественные посты, но самое главное: при этом наносится удар по авторитету честной добросовестной науки. Пока я вижу выход в экспертизе. Причем нужно проверять не тексты, а научное содержание работ.


Старший научный сотрудник кафедры гидромеханики Московского госуниверситета доктор физико-математических наук Андрей Цатурян возразил предыдущему выступающему, что в "Диссернете" все-таки главная цель не изобличить жуликов, не проверить все диссертации, а прежде всего - консолидировать научное сообщество.

Профессор Университета штата Нью-Йорк Stony Brook и СколТеха, заведующий лабораторией компьютерного дизайна материалов МФТИ Артем Оганов отметил, что борьба с лжеучеными - это хорошо, главное, "не перегибать палку":

Зачастую мы начинаем охоту за ведьмами (бывает в обществе пахнет такими настроениями, у нас как будто в ДНК это вшито). Мой призыв такой: не строить из себя судей и не перегибать палку! Мне кажется, если экспертиза анонимна, мы усложняем ситуацию и мутим воду, которая могла бы быть прозрачной. Так как это делается в большинстве случаев сейчас - очень скверная практика. Фиксированные диссоветы - тоже. Оппонентов нужно подбирать под каждую конкретную диссертацию, и это должно быть публично. То же самое с рецензированием статей. Если имя рецензента становится известным, это прекрасный стимул для него быть честным. О какой прозрачности можно говорить, если пока экспертами являются люди в маске?

Записала Марина Москаленко

Как российским университетам войти в число мировых лидеров

​Участие в крупных международных проектах - один из залогов высокой цитируемости и узнаваемости университета в мировом научном сообществе. Большинство ученых новосибирского Академгородка с рекордной цитируемостью - это сотрудники Института ядерной физики СО РАН, участвующие в экспериментах на Большом адронном коллайдере.

Александр Бондарь: популяризация - важнейший элемент в работе исследователя

​Простота распространения информации в современном мире приносит не только позитивные, но и негативные эффекты. Например, лженаучные теории благодаря этому становятся все более популярными. Заключить, какая идея лишь мимикрирует под научную, но не является таковой, может лишь эксперт, считает член-корреспондент РАН Александр Бондарь, и задача журналиста - найти такого эксперта.

Зачем в Европе хотят построить новый коллайдер?

​Европейский центр ядерных исследований (ЦЕРН) работает над концепцией нового коллайдера, который будет больше и мощнее ставшего знаменитым БАК. Разбираемся, для чего он нужен. В поисках Новой физикиКогда на Большом адронном коллайдере (БАК) был открыт бозон Хиггса, физики сразу заговорили, что теперь им необходима установка для более тщательного его изучения.

Как ученым достучаться до власти?

​Академик РАН, научный руководитель Института теплофизики им. С. С. Кутателадзе СО РАН Сергей Алексеенко стал в этом году лауреатом международной премии «Глобальная энергия». Награда присуждается ему за подготовку теплофизических основ для создания современных энергетических и энергосберегающих технологий, которые позволяют проектировать экологически безопасные тепловые электростанции (за счет моделирования процессов горения газа, угля и жидкого топлива).

Николай Яворский: будущее России - это не только продажи и прибыль

​Физматшколы и, в частности, новосибирская ФМШ, несмотря на высокую отдачу, существуют в России на правах нелюбимых детей... Однако физматшкола НГУ давно стала одним из наших бесспорных брендов. Сегодня она официально называется «Специализированный учебно-научный центр университета» (СУНЦ НГУ), хотя все по-прежнему и по-простому именуют ее ФМШ.

Среди всех знакомых специалистов, с которыми я договорился побеседовать о природе и причинах такого явления, как фальсификация, умышленное искажение результатов научных исследований, Павел Петрович Бабенко был максимально далек от конкретики тех или иных областей научного поиска - физики, биологии, генетики и т.д., однако к нему я отправился в первую очередь.

Я очень надеялся, что профессиональный криминальный психолог сможет ответить на несколько вопросов, касающихся глубинной природы - психологической природы - тех многочисленных и пугающе участившихся в последние годы случаев "надувательства" в научном мире.

Павел Петрович, почему ученый, призвание которого - отыскивать истину, сам начинает продуцировать ложь?

Но он же человек, верно? Человеку свойственно врать. Это можно назвать его естественным свойством. Животные, например, не обманывают. Они этого попросту не умеют…

Как это свойство возникает и что собой представляет? Сознание наше состоит, грубо говоря, из двух частей - целеполагающей и исполнительной. Исполнительная часть непрерывно занята поиском способов решения тех задач, которые ставит перед нею целеполагающая часть. Так вот, если у животных в распоряжении исполнительной части - лишь тело, конечности, которые можно заставить что-то хватать, кого-то драть когтями, то у человека к возможностям тела прибавляется интеллект.

Если для достижения чего-либо понадобится лгать, эта возможность сама по себе не будет отброшена. Скажу больше, отбросить ее как неэтичную способен лишь хорошо воспитанный человек, которому в процессе воспитания (или, может быть, самовоспитания) привит навык сознательной борьбы с подобными вариантами реализации своих планов.

Еще раз подчеркну - во всех остальных случаях варианты поведения, связанные с ложью, всегда будут "наготове".

Абсолютно честных людей не бывает. Зато есть люди, способные противостоять себе, преодолевать искушение достигнуть желаемого неэтичными способами. Причем "преодолевать" - в буквальном смысле.

Мотивы поступков человека весьма похожи на силы. Это как бы силы, действующие на нас… Не "шахматный просчет ситуации на доске", а все равно что идти против ветра.

Если интеллект просчитал, что обманом поставленная цель достигается максимально эффективно - этот вариант будет подобен сильному ветру. Не каждый устоит…

Не слишком ли упрощенная картина получается?

Она не такая уж простая. Еще можно взять для примера иерархическую структуру потребностей - ее называют пирамидой Маслоу.

Потребности - это обобщения групп целей, формируемые целеполагающей частью сознания. Смотрите, что получается: нижний уровень, животные, физиологические потребности. Применительно к теме нашего разговора, это желания еды, питья, одежды, жилья. Желания ученого!

Ученый тоже, к удивлению, хочет есть, спокойно спать, одеваться и где-то жить… Это наиболее просто достигаемые потребности пирамиды, первый ее этаж. Все, что здесь находится, можно приобрести за деньги.

Отсюда следствие: при нехватке денег ученый будет постоянно испытывать искушение прибегнуть к фальсификации результатов своей работы для получения, например, грантов, частных или государственных инвестиций и т. п. (оценка необходимого количества денег сугубо индивидуальна, тем не менее запомним - это лишь первый этаж пирамиды потребностей, самый примитив). Фабриканты полностью фальшивых данных тоже чаще всего "живут" на этом "этаже" пирамиды.

По Маслоу, кстати, для возникновения потребностей (или целей) более высокого порядка вначале должны быть удовлетворены потребности предыдущего уровня, иначе они просто не возникают. Ну, тут я с ним не полностью согласен. Есть примеры инверсий уровней. Правда, это всегда очень заметно и выглядит… неприглядно.

В общем, это так, к слову…

Какие там следующие этажи?

Следующий этаж - потребность в безопасности. Между прочим, достижение этой потребности сплошь и рядом провоцирует такого рода фальсификации, как подтасовка результатов экспериментов, подгонка их под концепцию, разрабатываемую ученым. Безопасность! Все, что "построено", должно быть надежно защищено. Пусть даже и при помощи фальсификаций.

Дальше - очень интересный "этаж": потребность в хорошем отношении окружающих и принадлежности к группе. Что за этим стоит? Как минимум следующее:ученый, как-то решивший свои финансовые проблемы (первый этаж), научившийся всеми доступными средствами защищать свою научную концепцию, теорию, разработку, технологию (второй этаж), начинает испытывать потребность в том, чтобы быть принятым в члены того или иного научного сообщества. Желание само по себе нормальное, однако способное спровоцировать на должностной подлог, сознательную поддержку ложных или сфальсифицированных результатов лидеров сообщества. Это уже уровень не начинающего ученого… Подобным грешат и доктора с академиками.

Последний уровень - потребность в одобрении действий, в уважении. Короче говоря, на этом этаже - амбиции и самоутверждение ученого, медные трубы. Здесь очень широкий простор для фальсификаций и обмана. Добравшись сюда, реализовав потребности этого уровня, любой из нас окажется в состоянии тяжелейшего психологического давления со стороны своей же исполнительной части сознания, формирующей установку никогда больше не опускаться ниже, не терять достигнутого. И обязательно будет присутствовать "добавочка" - любой ценой. Вплоть до создания полностью фиктивных научных направлений и парадигм.

Лжесвидетели

В человеческой практике установление правоты реализует формализованная процедура, известная как суд. Эквивалентом судов в науке служат редколлегии научных журналов, издательств, ученые советы. Эквиваленты свидетельских показаний - научные рецензии и обсуждения работ. Личную ответственность за итоговое решение несут главные редакторы журналов или председатели ученых советов - аналоги судей.

Судья контролирует форму и содержание вопросов и ответов. Он сам или с участием коллегиального органа (например, присяжных) принимает решение, ссылаясь на вопросы и ответы, другие материалы дела. Законом установлены возможность и путь обжалования судебного решения. Ничего подобного при оценке научных работ нет. В отличие от суда в науке нет инстанции, которая обязана рассмотреть существо спора авторов с редколлегией или ученым советом.

Такое положение дел сложилось и поддерживается не какими-то внешними силами, а самими научными работниками. Но ведь анонимность рецензирования утверждает, что научные работники считают себя априори неспособными отстоять научную истинность в открытом споре. Тем более что анонимность в науке - фикция: содержание замечаний рецензента, как правило, однозначно указывает на их автора или хотя бы на его коллектив. Анонимность нужна только для исключения ответственности.

Она гарантирует, что в случае недобросовестности невозможно назвать ее конкретного виновника.

В науке однозначные положительные оценки нового - редкость. Один положительный отзыв при десятке сопротивляющихся академиков может быть признаком выдающегося открытия.

С участием науки распределяются огромные государственные и частные средства. От научных результатов зависят здоровье и жизнь миллионов людей. В то же время многочисленные примеры показывают, что в науке имеют место обман, злоупотребления, мошенничество. Можно сказать, что это исключения. Но ведь подобное является исключением и во всех остальных формах человеческой деятельности, однако наказывается в уголовном порядке на основе юридических законов и решений судов. В практике рецензирования научных работ такого не предусмотрено…

Александр Хазен

Вы профессионально занимаетесь анализом правдивости показаний свидетелей и обвиняемых… Что из вашего опыта могло бы пригодиться борцам с фальсификацией науки?

Вряд ли так уж легко будет воспринять этот опыт. Двойственная природа нашего сознания, о которой я говорил, предполагает для каждого из нас ясное понимание, что причины лжи, обмана, фальсификаций лежат внутри каждого из нас. Кому приятно узнать о себе такое? Или, может быть, кто-то возьмет на себя смелость утверждать, что он не таков и все, что я до сих пор говорил, к нему лично не относится?

Принципиальная - это очень важно! - принципиальная разница между так называемыми честными исследователями и фальсификаторами (да вообще - между честными людьми и лжецами) состоит лишь в том, что первые борются с искушениями и чаще всего побеждают, а вторые - не борются. Просто не знают о существовании этой внутренней борьбы, не чувствуют ее и не вступают в нее. И потому в абсолютном большинстве случаев - проигрывают.

Что может пригодиться? Наверное, самое главное - понять, что у каждого ученого должен быть свой темп восхождения по ступенькам научной карьеры, который желательно дозировать в соответствии с текущей силой или способностью противостоять побуждению к неэтичным поступкам. А?! Как вам? Вы думаете, все с этим будут согласны?

Теперь другой аспект: кто будет соразмерять силы? Сам ученый? Не получится.

Это задача его научного руководителя, причем задача не из области науки, а скорее воспитательная. Много ли найдется среди наших ученых тех, которым она по плечу? В общем-то, все это касается линий преемственности в науке, научных школ…

Возможно, я вас несколько разочарую, но честно скажу: считаю, что никакие организационные меры не решат проблему фальсификаций в науке. Как не решают во всех других областях человеческой жизни.

Надо просто понимать, что человек находится в постоянной психологической борьбе. Если человека нагрузить сверх сил, он упадет. Это аксиома. Знаете, как говорят про взяточников? Если кто-то не берет взяток, значит, ему никто не давал требуемой суммы. Или - он просто никому не нужен. Ну, это шутка, конечно… Не нужно ставить ученого, особенно начинающего, в условия непосильных психологических нравственных нагрузок. Интеллектуальная сила и сила нравственная - суть две совершенно разные вещи. Интеллект обычно сильнее всех "предрассудков совести" и с легкостью их преодолевает…

Насколько опасны процессы фальсификации научного знания?

Ну, я ведь не специалист в вопросах развития науки, ее путей… Мне тут трудно что-то сказать.

Могу только заметить, что в отличие от фальсификации, скажем, водки (серьезное уголовное преступление, между прочим, от которого могут пострадать сотни и тысячи людей) подделка результатов научных исследований тормозит или отбрасывает назад развитие технологий, от которых зависит качество жизни, стиль жизни, образ жизни миллионов.

Вам по роду работы не приходилось разбираться в каких-либо фактах фальсификации? Ведь под липовый проект можно, в принципе, получать реальные деньги, а это уже криминал…

Постоянно приходится. (Улыбается). Но ведь вы имели в виду фальсификацию научных результатов? Нет, тут ведь не область уголовного права… Во всяком случае, пока.

Были, можно сказать, частные приглашения. Однажды попросили дать отзыв на американский фильм с фрагментами якобы документальных съемок КГБ на месте падения НЛО… Ну что тут скажешь?..

Да возьмите советские документальные ленты 50-х про нашу армию, посмотрите на наших военных, настоящих военных, - как они ходят, смотрят, общаются… Вам и самим все станет понятно…

Был несколько лет назад иск частного предприятия, которое вложило деньги в проект какого-то теплового генератора с к.п.д. 200%… ну, может, немного меньше…

Короче, вечный двигатель и золотое дно.

Генератор я сам видел, документацию нам предоставили разработчики, взяв подписку о неразглашении коммерческой тайны. Только тайны там никакой нет - двое кандидатов "кинули" доверчивых бизнесменов, и никогда больше, уверен, эти бизнесмены и близко не захотят подойти к какому-нибудь научно-техническому "чуду". И это плохо - в следующий раз за деньгами могут прийти разработчики действительно чего-то ценного, но их, думаю, пошлют подальше… Вот, кстати, вам и ответ на вопрос об опасности фальсификаций.

Среди фальсификаторов есть весьма активные. Настоящие "экстремисты прогресса"…

Ну что ж… Экстремисты остаются экстремистами. Как психолог могу сразу сказать: экстремизм, желание навязать точку зрения редко сочетаются с благими намерениями, если можно так выразиться. Выводы делайте сами…

Тревожит другое - такой стиль общения вызывает стремление дать "адекватный ответ". Короче говоря, это всевозможные комиссии и т.п. Главное, чтобы деятельность этих комиссий не превратилась в подобие инквизиции. Как я уже говорил, абсолютно честных людей не существует. Точно так же не удастся создать ни одной абсолютно объективной комиссии по расследованию научных фальсификаций, лженаучных направлений и пр.

Полагаю, через некоторое время начнут вскрываться случаи злоупотреблений и среди членов такого рода "органов дознания истины". Это тупиковый путь.

Получается, что все бесполезно? Ложь будет торжествовать?

Ну-у, вы опять за свое… Нужно убирать причины явления. Эти причины, как я уже объяснял, имеют характер внутренних тенденций человеческого сознания, а не лежат в сфере организации научной деятельности. Всякий раз, когда человек будет сталкиваться с непосильной для него нравственной задачей, он будет поступать ошибочно. Это непреложный закон.

Черное и белое

Представьте себе статью, где во введении написано: "Мы хотели получить то-то, но необходимая методика не пошла (почему - сами до сих пор не понимаем). Когда на собранных результатах мы решили сделать хоть что-то, нам помешала гибель экспериментальных животных (тут причина понятна - развод лаборантки). Но мы заметили вот такую странность, для ее объяснения выдвинули такую-то гипотезу, а когда стали ее проверять, обнаружили совсем другое, то, что мы сейчас изложим…" Опубликует приличный журнал такую статью? Конечно, нет. И любому научнику понятно, как перестроить введение (и шире - логику изложения результатов), чтобы показать, что с самого начала делалось именно то, что нужно было.

А кто получит грант на исследования: тот, кто прямо и честно опишет неоднозначную ситуацию в какой-то сфере исследований (интересно, есть сферы исследований, где ситуация однозначна?), или тот, кто приукрасит и упростит "картинку"? А какой отчет по гранту примут с б ольшим удовлетворением? А какую диссертацию легче защитить: ту, где честно показаны все "дыры", или ту, где нанесен лак и создана (путем большего или меньшего насилия над материалом) видимость решения важной научной задачи и значительного хозяйственного эффекта? А какого расцвета достигла бы экономика, если бы в ней вдруг проявились все заявленные экономические эффекты от научных нововведений?

Ответы очевидны. Если бы всегда можно было выбирать, пройти честной (но более длинной) дорогой или прямой нечестной тропинкой, многие люди ходили бы честными путями. Но очень часто выбирать не из чего. При том составе ученого совета, на который может рассчитывать соискатель, практически невозможно защитить неподлакированную диссертацию. Из соответствующего фонда практически невозможно получить финансирование на интересные исследования, если не приукрасить действительную картину.

И как ни печально, в той или иной мере приукрашиванием картинки занимается подавляющее большинство профессиональных ученых (по крайней мере тех, кто интенсивно печатается, карьерно растет, руководит темами и получает гранты).

Я не хочу назвать все ученых лжецами, нет. Кому-то повезло получить действительно яркий результат, кто-то работает под мощным прикрытием, избавляющим от необходимости кривить душой. Наконец, многие отказываются от перспектив, которые сулит приукрашивание своей работы. Но все же сама организация научных исследований подталкивает не то чтобы совсем ко лжи, но к полулжи, "четвертьлжи" и т.д. И каждому приходится проводить для самого себя границу допустимого. К примеру, "четвертьложь" возможна только при особых условиях, ложь на одну восьмую ложью не считается, ну а те, кто идет на полуложь, - аморальные люди.

На днях я получил письмо от природоохранной организации. Местные власти хотят уничтожить участок лесопарка на окраине города, природоохранники хотят его сохранить (и я с ними солидарен). По закону аргументом для защиты леса на этой территории может быть обитание там охраняемых видов. Меня спрашивают, есть ли там виды из "моей" группы. Фактически это ситуация, в которой научные данные о распространении уязвимых видов, используются для охраны природы. Я знаю, что два-три вида там должны были бы быть (и наверняка когда-то были), но скорее всего их уже выбили да выловили (слишком много там людей). Но что мне мешает сказать, что я их там регистрировал? Никаких доказательств от меня не потребуют, цель сама по себе благая… Многие природоохранники сочтут меня дураком, раз я считаю неприемлемым слегка поступиться честностью ради спасения лесного участка. И не иду я на это не потому, что никогда не обманываю (если бы!), а скорее из-за эгоизма - не хочу выходить за пределы мирка, в котором чувствую себя комфортно.

Дмитрий Шабанов

Одна из самых знаменитых фальсификаций в истории науки – «питлдаунский человек». Многие дарвинисты, однако, заявляют, что это событие было исключением, и сейчас ничего подобного произойти не может. Тем не менее, список фальсификаций в науке на этом не заканчивается: в него входят и археораптор, и березовая пяденица, и жаба-повитуха, и эмбрионы Геккеля, и анконские овцы, и индейцы тасадай, и Bathybius haeckelii, и Hesperopithecus («человек из Небраски») – «недостающее звено», на поверку оказавшееся свиньей. Фальсификация оказалась «серьезной проблемой с глубокими корнями», которая оказывает влияние на немалое число современных научных исследований, особенно в области эволюции. Вследствие целого ряда событий ученые были вынуждены признать это, и теперь они пытаются бороться с этой проблемой.

Большинство известных случаев фальсификации в науке в наши дни приходится на биологические науки. Только в области медицинской биологии в 2001 году Управлением по соблюдению честности в научных исследований Минздрава США были раскрыты 127 случаев фальсификации. Это число возросло в третий раз с 1998 года. Проблема представляет собой не просто академический интерес: она касается здоровья и жизни людей. На кону оказывается нечто большее, чем престиж и деньги, – фальсификация может стать причиной человеческой смерти, и в медицинской науке фальсификаторы «играют жизнями». Подобные случаи происходят по всему миру. В Австралии нарушения при проведении научных работ породили столь серьезный кризис, что этот вопрос рассматривался в парламенте страны, и ученых призвали создать организацию, контролирующую научную честность.

Один из примеров фальсификации – широко цитируемые иммунологические исследования, посвященные трансплантации почек, выполненные Золтаном Лукасом (степень доктора медицины в Университете Джонса Хопкинса и степень доктора философии в области биохимии в Массачусетском технологическом институте). Недавно было обнаружено, что в них содержатся ложные данные. Доктор Лукас был доцентом и преподавал хирургию в Стэнфордском университете. Его аспирант Рэндэлл Моррис обнаружил, что Лукас писал отчеты об исследованиях, которые, насколько было известно Моррису, никогда не проводились. Моррис знал это, поскольку он был бы обязан принять участие в таком исследовании! А эти работы были опубликованы в солидных журналах и, несомненно, многие ученые полагались на их результаты при проведении собственных исследований. В итоге этой эпидемии современных фальсификаций редакция журнала Nature заключает:

«Давно миновали дни, когда на фальсификацию научных результатов можно было не обращать внимания на том основании, что ей занимаются только безумцы, не способные никому причинить зла. Прискорбно длинный список ложных исследований заставляет предположить, что фальсификаторы верят в сообщаемые ими результаты, поэтому не видят никакой угрозы в попытках других исследователей повторить их работы» .

Или же они полагают, что никому не придет в голову повторить их исследования – по крайней мере, в течение некоторого времени (многие научные исследования не повторяются, а вот медицинские исследования, как правило, повторяют несколько раз из-за их важности для здоровья человека, хотя этот процесс часто занимает несколько лет). Проблема фальсификации настолько распространена, что ученые, непричастные к фальсификациям, иногда заслуживают особое признание – как итальянский ученый Франко Расетти: «Сегодня мы слышим о множестве фальсификаций в науке и создаем многочисленные комиссии и комитеты по этике. Для Расетти научная честность была аксиомой» .

Фальсификации распространилась до такой степени, что авторы одной из работ, посвященных этой проблеме, заключают: «…наука сохраняет весьма малое сходство со своим привычным образом» . Хотя фальсификацией результатов чаще занимаются исследователи, работающие в одиночку, она встречается и в групповых проектах, находящихся под наблюдением коллег. Среди обвиняемых в фальсификации – великие биологи современности. Проблема существует в Гарварде, Корнеле, Принстоне, Университете Бэйлора и других крупнейших университетах. В обзоре фальсификаций в редакционной статье Nature отмечено, что во многих случаях ложные результаты оказываются делом рук не амбициозных молодых ученых, а умудренных опытом исследователей. Статья гласит:

«…добрый десяток случаев фальсификации, выявленных в последние пять лет, произошел в лучших научно-исследовательских институтах мира – Корнелле, Гарварде, Йеле, Институте Слоуна-Кеттеринга и так далее – и к ним были причастны люди, получившие среди коллег признание как выдающиеся ученые. Требованиями публиковать работы можно объяснить изобилие скучной научной литературы – но не фальсификации»

Способы фальсификации разнообразны – от подделки данных до откровенного переписывания больших разделов из других статей. Nature приходит к выводу о росте плагиата, особенно в области молекулярной биологии. Чтобы предотвратить «утечку информации», многие ученые даже представляют в рукописях своих статей неверную информацию, внося в нее коррективы лишь непосредственно перед публикацией. И прогноз на будущее неутешителен: число фальсификаций будет возрастать, особенно в медицинской биологии, где от ученого требуется публиковать очень много работ.

Фальсификаторы среди дарвинистов

Научный метод – это идеал, но существуют случаи, в которых применить его особенно затруднительно. Это относится, в частности, к «доказательству» некоторых научных гипотез – например, из области «науки о происхождении». Хороший пример такой трудности – «теория эволюции [как] еще один пример теории, высоко ценимой учеными... но лежащей в определенном смысле слишком глубоко, чтобы ее можно было непосредственно доказать или опровергнуть» . Главная проблема в этом вопросе заключается в высокомерии – качестве, распространенном в научном мире. Некоторые ученые полагают, что они знают все лучше всех, и только они имеют право задавать вопросы, а если они их не задают, то и никто другой не должен этого делать.

Знаменитый случай фальсификации в эволюционных исследованиях, связанный с именем венского биолога Пауля Каммерера, стал темой классической книги под названием «Дело жабы-повитухи». Каммерер нарисовал чернилами «брачные мозоли» на ступнях исследованных им жаб. И хотя этот подлог, якобы свидетельствовавший в пользу ламаркистской теории эволюции, был разоблачен, на протяжении десятилетий его использовали идеологи эволюции в советской науке – в том числе, Трофим Лысенко. В другом, похожем, случае Уильям Саммерлин в 1970-х годах подделал результаты эксперимента, нарисовав фломастером черные пятна на белых подопытных мышах.

А вот совсем недавний случай фальсификации в эволюционных исследованиях – археораптор, «эволюционная находка столетия», якобы подтверждавшая происхождение птиц от динозавров. Национальное географическое общество «провозгласило находку ископаемого... подлинным недостающим звеном в сложной цепи, соединяющей динозавров и птиц» . Симонс проанализировал подлинность археораптора, которого «несколько выдающихся палеонтологов» назвали «долгожданным ключом к тайне эволюции», и доказал, что это – фальсификация. Рентгенотомография с высоким разрешением позволила обнаружить «разрозненные фрагменты, умело склеенные воедино». В этой фальсификации соединились «фанатизм и сумасбродство», «крушение разросшегося эго», «злоупотребление доверием» и «порочная мысль». История с пилтдаунским человеком повторилась, и Симонс добавляет, что в этой истории «все до единого» участники показали себя с худшей стороны.

Пол Харви, специалист в области эволюционной биологии из Оксфордского университета, выражает тревогу по поводу огромного «количества работ Меллера с новыми данными и результатами анализа» – теперь все эти работы вызывают подозрение,30 и этот факт «заставляет нервничать» многих редакторов. …Майкл Ричи из университета Сент-Андрус (Великобритания), редактор журнала Journal of Evolutionary Biology и член руководства научных обществ, выпускающих журналы Evolution и Animal Behaviou r [заявил]: «Мы должны как следует подумать, что нам делать, и сделать это правильно. Думаю, что нам нельзя принимать поспешные решения» .

Проблема Меллера впервые всплыла на поверхность, когда лаборантка Йетте Андерсен заявила, что статья в журнале Oikos основана не на ее данных, как утверждал Меллер, а на сфабрикованных данных. Расследование подтвердило этот факт. Затем подозрения коснулись других работ. Теперь ученые опасаются, что многие работы Меллера были сфальсифицированы, и все его работы находятся под подозрением.

О серьезности проблемы говорят недавние события

К сожалению, от фальсификаций особенно страдают медицина и биология. Авторы одного из исследований обнаружили 94 работы в области онкологии, «вероятно», содержавшие подтасованные данные. Два года спустя многие из этих работ еще не получили опровержение авторов. Таким образом, подтверждается вывод о том, что «даже если научная некорректность доказана, не существует механизма, позволяющего изъять из научной литературы неверную информацию» .

Один из случаев фальсификации в медицине касается кардиолога Джона Дарси из Медицинской школы Гарвардского университета. Были сфабрикованы данные, легшие в основу более чем 100 его публикаций за период около трех лет. Этот случай показывает, каким образом всего несколько человек могут создать множество фальсифицированных публикаций. Изучив 109 статей Дарси, исследователи обнаружили в них совершенно «ненормальные» данные, которые заведомо не могли оказаться верными, многочисленные несообразности, грубые внутренние противоречия. Были обнаружены примеры вопиющих ошибок и несоответствий, которые рецензенты просто обязаны были заметить. Авторы анализа делают вывод, что соавторы и рецензенты, читавшие эту работы, отличались грубой некомпетентностью.

Еще один случай касается биологического исследования, которое, как казалось, «перевернуло с ног на голову общепринятую теорию сигналов в клетке». Статья получила опровержение авторов лишь через «15 месяцев после публикации. Этот факт потряс цитологов, и, как замечают авторы обзора, на этом бесповоротно завершилась карьера Сиу-Квон Чена, одного из соавторов статьи. Гэри Струл, ученый из Медицинского института Говарда Хьюза на базе Колумбийского университета (Нью-Йорк), соавтор статьи и руководитель работ, опубликовал опровержение 6 февраля». В своем опровержении Струл заявил, что Чен, «выполнявший постдокторальное исследование в его лаборатории, допустил неверное сообщение о результатах или не смог выполнить важнейшие эксперименты, описанные в статье» (S.-K. Chan and G. Struhl Cell 111, 265-280; 2002). Струл обнаружил проблему, повторив некоторые эксперименты Чена. Не получив ожидаемых результатов, Струл, по его словам, попросил объяснений у своего бывшего подчиненного, который к тому времени перебрался в Колледж медицины Альберта Эйнштейна в Бронксе. «Столкнувшись с этим несоответствием, С.-К. Чен сообщил мне, что большая часть его экспериментов… либо не были выполнены, либо дали результаты, отличающиеся от приведенных в статье» . Струл пишет в опровержении: «Вследствие этого, я сообщаю, что эта статья и приведенные в ней выводы недействительны» . До публикации результатов в октябре 2002 года они работали над научным проектом в течение пяти лет.

Как измерить ложь

Брод и Уэйд утверждают, что ложь в науке была вовсе не исключительным явлением, а, наоборот, тенденцией – со времени ее возникновения и до наших дней. Однако было бы весьма полезно попытаться измерить масштабы фальсификации в науке – в настоящее время и в прошлом. Например, можно ли сказать, что ложные данные содержатся в четырех процентах всех научных работ за последние тридцать лет? Или это шесть процентов? Или тридцать? Эта доля зависит от того, что мы называем ложью, и включаем ли мы в эту категорию неумышленную ложь (например, ошибки эксперимента). Цифра в один процент может показаться незначительной, а может, в зависимости от точки зрения, – катастрофической. Скажем, если СПИД поразит полпроцента населения земли, это будет названо эпидемией (а точнее, пандемией). К тому же, даже если повторить эксперимент и обнаружить несоответствие его результатов опубликованным данным, доказать факт фальсификации будет очень сложно, поскольку свидетельство нечестности легко скрыть. Если некий ученый заявляет, что данный результат был получен, то максимум, что можно доказать, – это устойчивое несоответствие результатов повторных экспериментов данным этого ученого. Разоблачить нечестность можно лишь в том случае, если какой-нибудь лаборант заявит о фальсификации.

Почему обман стал обычным явлением?

Современная система организации научных исследований способствует распространению фальсификаций. На кону оказываются служебные карьеры – должности, гранты, выгодные трудовые договоры и в буквальном смысле слова благосостояние ученых. Отчасти это результат политики «публикуйся или увольняйся» в научных учреждениях. Как отмечают Брод и Уэйд, «гранты и контракты федерального правительства… быстро иссякают, если за ними не следует немедленный и непрекращающийся успех» . Стимул публиковаться, создавать себе имя в науке, получать престижные премии и приглашения участвовать в руководстве учебными заведениями – все это создает соблазн для мошенничества. Авторы приходят к пугающему выводу: «Ложь и нарушение норм присущи науке, как никакому другому виду человеческой деятельности» . И как подчеркивают Брод и Уэйд, ученые «ничем не отличаются от других людей. Надевая белый халат у дверей лаборатории, они не избавляются от страстей, амбиций и ошибок, сопровождающих человека на любом жизненном пути» .

Обычно при фальсификации данные не переписываются заново целиком. Чаще всего фальсификатор немного изменяет их, часть полученных данных игнорирует, а часть «подправляет» данных до такой степени, чтобы изменить близкий к ожидаемому, но не имеющий нужной статистической достоверности результат до уровня 95% достоверности. Понять, была ли фальсификация умышленной, очень сложно. Трудно отличить нечестность от нормальных человеческих ошибок, небрежности, халатности или некомпетентности. Ученый может, руководствуясь умозрительной теорией, закрывать глаза на очевидные факты, противоречащие его представлениям. Общепризнанные теории как будто высечены в камне: их не так просто опровергнуть, даже если имеется огромное количество новой информации, которая противоречит этой «неприкосновенной» теории.

Одна из причин фальсификаций в науке – тот факт, что цель науки – создание всеобъемлющих теорий, а не сбор фактов. Иногда трудно заставить факты соответствовать теории – например, в ситуациях, когда налицо много аномалий. В этих случаях появляется сильное искушение проигнорировать факты, не согласующиеся с этими теориями. Желание получить признание коллег (и прославиться) с первых дней существования науки приводило к соблазну исказить или проигнорировать полученные данные, манипулировать фактами и даже пойти на откровенную ложь.

Не замечать ошибок коллег

Учитывая тот факт, что научное общение осуществляется преимущественно через печатные издания, существует тенденция публиковать только работы тех немногих ученых, которым удалось существенным образом подтвердить некую теорию, и не публиковать множество результатов, выглядящих менее существенными. Поэтому ученые часто, сознательно или нет, делают так: если факты подтверждают теорию, то их подчеркивают, если не вполне подтверждают – то подправляют, а если противоречат – то игнорируют. Но бывает и более изощренная фальсификация. Один из примеров – случай доктора Глюка:

«Всего месяц прошел с момента, когда Национальный институт психиатрии вынес вердикт по расследованию дела Бройнинга, а медицинское сообщество уже потрясено новым скандалом. В течение 22 лет терапевт Чарльз Глюк поднимался по иерархической лестнице в науке. Получив высшее образование в 1964 году, он с тех пор опубликовал около 400 работ с огромной скоростью – примерно 17 в год. За работы по изучению холестерина и заболеваний сердца Глюк в 1980 году получил престижную премию Ривешла от Университета Цинциннати. Глюк был руководителем центра изучения липидов и Главного центра клинических исследований в университете, что делало его одним из самых могущественных и высокооплачиваемых ученых в штате. Однако в прошлом июле Национальные институты здравоохранения обнаружили, что в статье Глюка, опубликованной в августе 1986 года в журнале Pediatrics, содержится масса несоответствий и ошибок. Статья, по сообщению НИЗ, была откровенно низкопробной, а ее выводы – голословными»

Как же Глюку удалось напечатать статью, полную «несоответствий и ошибок», в рецензируемом журнале? Практика рецензирования коллегами заявок на гранты приводит к тому, что ученые, определяющие, кому давать деньги, оказывают очень большое влияние на то, какие именно исследования будут проводиться. Финансируются конъюнктурные исследования, а работы, предположительно противоречащие общепринятым теориям (например, дарвинизму), практически не имеют шансов получить финансирование. Дэлтон отмечает, что, несмотря на общеизвестную проблему, связанную с рецензированием коллегами, «до сих пор не было предложено серьезной альтернативы этой системе. «Легко сказать, что система плоха. Труднее исправить ее», – говорит Роналд Маккей, ученый, изучающий стволовые клетки в Национальном институте неврологических расстройств и паралича в Бетесде (штат Мэриленд). Дело пробовали поправить, требуя от рецензентов ставить свою подпись на рецензии. Предполагалось, что если рецензенты будут обязаны ставить под рецензией свою подпись, их работа станет более открытой, и никто не сможет воспрепятствовать исследованию под прикрытием анонимности. За этот подход выступает Ренни. Он говорит: «Это единственная достойная доверия, стоящая, прозрачная и честная система… Я обратился к ученым с этим призывом, но большинство меня не поддержало»».

Многочисленные «изъяны в системе публикации статей» вызваны преимущественно тем, что «рецензирование коллегами не гарантирует качества». Один из способов борьбы с этой проблемой – публиковать имена рецензентов; эти люди должны пользоваться доверием. Другой способ – публиковать ясные и строгие критерии отбора статей, и если статья не удовлетворяет этим критериям, автор должен вносить в нее исправления до тех пор, пока она не станет им удовлетворять.

Научный мир исправляет ошибки отдельных ученых?

Рецензирование коллегами оказалось фикцией. В итоге «многое из того, что идет в печать, не вызывая возражений, на самом деле неверно, и никто об этом не знает – а может, это никого и не волнует» . Андерсон провел анализ попыток защитить систему рецензирования работ коллегами: например, главный редактор журнала Science Donald Дональд Кеннеди заявляет, что «никто никогда и не рассчитывал на то, что рецензирование со стороны коллег позволит выявить фальсификации». Кеннеди полагает, что ему отчасти удалось оправдать эту систему рецензирования, однако и в Science , и в Nature публиковались статьи, содержавшие ложные данные, и несообразности в этих статьях трудно назвать незаметными. В качестве примера он приводит Яна Хендрика Шона, который в одной из своих работ

«использовал одну и ту же кривую в двух разных графиках, а в другой статье привел результаты без значений ошибки. Оба журнала подчеркивают, что они отбирают статьи для печати на основании высокой научной ценности, а рецензентов – на основании высокого профессионализма. Могли ли редакторы и рецензенты не заметить этих вопиющих несообразностей? В этих статьях, между прочим, были сделаны заявления, имеющие огромное значение для промышленности и науки. К тому же Шона разоблачили ученые, не участвовавшие в рецензировании»

Проблема состоит в том, что «у науки есть патогенная сторона», поскольку «жажда власти» или «алчность» «могут поразить ученого», как и любого другого. Всякому, кому приходилось работать в лаборатории или университете или просто читать об истории науки, хорошо знакомы гордость, зависть и дух соревнования, – чувства, поражающие ученых, работающих в одной области. Стремясь «победить», некоторые ученые «состряпали» себе открытия: они подогнали реальные результаты к тому, что они ожидали получить.

Главная проблема, связанная с фальсификациями, заключается в самой науке. Ученые «видят свою профессию в свете эффектных идеалов, созданных философами и социологами. Как любые верующие, они склонны интерпретировать то, что видят, в соответствии с тем, что подсказывает их вера» . И, к сожалению, наука – это «сложный процесс, в котором наблюдатель может увидеть почти все, что захочет, сузив поле обзора» . Например, Джеймс Рэнди сделал вывод, что ученых очень легко обмануть с помощью фокусов. Проблема объективности очень серьезна, поскольку многие ученые страстно верят в свое дело и теории, которые они пытаются доказать. Эта страсть может поддержать ученого в его усилиях добиться результата, а может отразиться на результате и даже исказить его.

Многие примеры показывают, что ученые склонны к самообману особенно сильно в тех случаях, когда имеют дело с фактами, ставящими под сомнение основы их мировоззрения. «Все люди, ведущие наблюдение, даже хорошо подготовленные, имеют обыкновение видеть то, что ожидают увидеть». Нигде это не заметно так хорошо, как в высшей степени полемичной области исследований эволюции.

Роберт Розенталь в серии экспериментов, сегодня ставших классическими, изучал восприятие учеными результатов эксперимента. В одном из экспериментов он предложил ученым провести тест с «активными» и «вялыми» крысами. В действительности крысы были разделены на две группы случайным образом. Никто из ученых-участников эксперимента не имел опыта проведения этого теста. Ученые сообщили, что «активные» крысы показали более высокие результаты, хотя на самом деле это было не так. Экспериментаторы видели то, что хотели (или ожидали) увидеть (сейчас это явление называется «эффект ожидания») – может быть, бессознательно; вероятно, ученые останавливали секундомер на долю секунды раньше, имея дело с «активными» крысами, и на долю секунды позже – с «вялыми». Другие подобные эксперименты принесли схожие результаты.

Наука как орудие подавления

Один из способов дискредитировать непопулярную теорию, в особенности, когда речь идет о происхождении жизни, – назвать ее «ненаучной», а противоположную теорию – «научной». Социологи в течение многих лет изучали пагубные последствия такого навешивания ярлыков. Этот подход оказывает положительное воздействие на одно из направлений, образовавшихся вследствие искусственного разделения, и отрицательно влияет на другое направление. В любом научном противоречии правильным будет судить о каждой точке зрения на основании ее ценности, используя чисто научный метод.

В исследовании фальсификаций в науке Брод и Уэйд утверждают, что термин «наука» часто выступает в роли «ярлыка», призванного намекнуть на истинность или ложность того или иного утверждения. По их словам, расхожая точка зрения состоит в том, что «наука – процесс строго логичный, объективность – неотъемлемое свойство отношения ученого к своей работе, а научные мнения тщательно проверяются коллегами и повторными экспериментами. В такой самоконтролирующейся системе ошибки любого рода быстро выявляются и исправляются».

После этого авторы показывают, что такое представление о науке неверно. Результат их работы помогает нам понять особенности научной работы с более реалистичных позиций, чем распространенные в наши дни. Они показывают, что якобы «защищенные от ошибки» механизмы научного исследования часто не исправляют последствий фальсификации, которую они называют «эпидемией» современной науки. Желание «быть первым», необходимость получать гранты, поездки в экзотические места на конференции, соблазн денег и престижа вынуждает многих ученых отказываться от высоких идеалов, стоявших перед ними в начале карьеры.

Выводы

Опубликованная литература и интервью, взятые мной у преподавателей медицинского факультета, подтверждают существование проблемы фальсификаций в науке в наши дни. Среди причин фальсификации – деньги, должности, возможность получить грант, профессиональное соперничество и необходимость доказать некую теорию или идею. Но есть и еще один фактор. Это – пренебрежение христианством и моральными ценностями, следствием чего стал кризис этических основ, сдерживавших фальсификацию. Проблема фальсификации стоит особенно остро в областях науки, поддерживающих дарвинизм, и она существует уже продолжительное время. В литературе описаны сотни случаев фальсификации научных результатов. К сожалению, даже при проведении повторных экспериментов (что делается не во всех областях науки) фальсификацию распознать очень трудно. Как правило, фальсификацию могут разоблачить лишь помощники и коллеги фальсификатора, однако зачастую они не сообщают о ее факте, поскольку это может стоить им дружеских связей и репутации. Они могут даже стать объектом мести. Как утверждает Роман, из-за этого «доносчики» встречаются «редко».

В итоге фальсификация в науке, по мнению многих, переросла в эпидемию. Большую тревогу в этом смысле вызывают биологические науки. Есть мнение, что в этой области допускают нечестность более 10% ученых. Отсюда следует, что большая часть ученых цитирует в своих работах ложные или, по крайней мере, неточные данные. Тем временем широких исследований, посвященных фальсификациям, очень мало (и, вероятно, найденные в их ходе случаи – лишь вершина пресловутого айсберга).

Джерри Бергман готовится к получению девятой академической степени. Основные области его научных интересов – биология, химия, психология, научно-технические исследования. Бергман окончил целый ряд учебных заведений, в том числе Университет Уэйна (Детройт), Медицинский колледж Огайо (Толедо), Университет Боулинг Грин. Доктор Бергман ведет плодотворную писательскую деятельность; помимо этого, он преподает биологию, химию и биохимию в Северо-Западном университете в городе Арчболд, штат Огайо.

Мы должны помнить что наука - это не самоцель, и не смысл жизни. Это - один из инструментов, хоть и очень важных в познании мира. Неправильное понимание науки ничем не отличается от религиозной веры со своими догматами. Не зря одна из самых тоталитарных сект нашего мира носит название Церковь сайентологии (scientology от англ. science - наука), а в философии даже выделяют систему убеждений под названием сциентизм, адепты которого утверждают основополагающую роль науки как источника знаний и суждений о мире.

Итак, говоря по существу, к основным "проколам" науки можно отнести:
1. Непреднамеренные ошибки.
2. Преднамеренные фальсификации.

Мы все люди, а людям свойственно ошибаться. Конечно, древних людей с большой натяжкой можно назвать учеными (у них же не было микроскопов и ученых степеней с Нобелевскими премиями), но, тем не менее, стремление познать окружающий его мир, проявлялось у человека с самой древности. Поэтому ошибки и ошибочное представление о мире и законах возникли собственно с самой истории человечества.

Планета Земля в виде плоского блина, континуализм греческой натурфилософии, представления о четырех началах (земли, воды, воздуха и огня.) материи, попытки превращения неблагородных металлов в золото, - все это составляющие истории современной науки. Человечество должно было пройти этот путь познания, каким бы он нелепым не казался сейчас.

Причем тут надо понять что ошибки и незнание причин явлений - это удел не только древности и средних веков. Еще в 19 веке ученые считали, что тепло передается от одного предмета к другому с помощью особого невесомого вещества теплорода, который присутствовал в каждом теле. Лишь в конце 19-ом веке была открыта радиация, причем незнание ее последствий привело к трагическим результатам: проводившая опыты Мари Склодовская Кюри впоследствии умерла от лейкемии. В 20-ом веке кипели ожесточенные споры вокруг модели строения атома. Да и сейчас наука еще не знает очень многого. Говоря о науке важно осознавать ее слабость, чтобы избежать ошибок.

Мы, например, любим смотреть на красивые рисунки динозавров или древних людей, но редко задумываемся, что не последнюю роль в реконструкции внешнего облика ископаемых играет личное мнение ученых, которые, как известно, могут ошибаться. Так, исследуя останки игуанодона, ученые объявили, что на носу у него находился рог. Однако последующие исследования выяснили, что никакого рога у него не было, но зато на передних лапах имелись шипы….

Важно понять, что истинные знания не всегда там, где уверенно говорят от имени науки. Поэтому, подытоживая вышесказанное, можно сказать что ученые, конечно, не могут быть обвинены в случайных ошибках, за исключением таких случаев, о которых можно сказать словами "ах, обманывать меня не надо, я сам обманываться рад" Самым ярким примером таких ошибок может служить наша незабвенная, незыблемая и до боли знакомая Теория Эволюции. То упорство, с которым многие ученые держатся за нее, объясняется только тем, что кроме нее ничего другого собственно они и предложить не могут. Имеет ли эта теория право на существование? Безусловно, ибо она отвечает минимальному требованию предъявляемому к теории, а именно предсказательностью.

Беда начинается тогда, когда эту теорию представляют как абсолютно доказанный факт, что не соответствует истине. И если сами ученые об этом знают, то простые люди выходят из школ с твердым убеждением что все мы, грубо говоря, - потомки обезьян. А ведь само слово Теория говорит о недоказанности этого утверждения, ибо теория - это как раз то, что надо доказать. То, что доказывать не надо, как известно, носит название аксиомы.

К сожалению, некоторые ученые, не имея возможности доказать истинность своих исследований и открытий, прибегают к фальсификациям.

Фальсификации бывают разными. Иногда учеными движет алчность, иногда честолюбие.Но для нас наибольший интерес представляют фальсификации и ошибки, которые конструировались с целью войны с религией.

Как мы уже говорили стремление представить теорию эволюции как факт, заставляло некоторых ученых на прямые фальсификации. Одних из самых слабых мест в ТЭ служит отсутствие ископаемых переходных видов. Отсюда понятно стремление ученых восполнить этот пробел. И в этом им хорошими помощниками были кости разных животных и хороший качественный клей.

В декабре 1912 года в Королевском геологическом обществе официально объявили о находке в Пилтдауне останков промежуточного вида между обезьяной и человеком - эоантропа. Впоследствии питлдауновскому человеку на месте обретения был даже установлен памятник. Однако уже в конце сороковых годов начали появляться сомнения в истинности находки. Проведенные исследования показали, что эоантроп является фальшивкой. Фрагменты черепа принадлежали человеку, а нижняя челюсть и вовсе принадлежала шимпанзе. Зубы неудачливого претендента на лавры переходного вида были банально подпилены.

Еще один свежий пример фальсификации - археораптор, который по мысли изобретательных ученых должен был являть собой промежуточную ступень между динозаврами и птицами. В ноябре 1999 журнал "National Geographic" опубликовал статью о находке археораптора, однако уже через год с помощью рентгенотомографии было доказано что сей экземпляр представлял из себя искусно склеенную поделку, составленную из костей птиц и мелкого динозавра микрораптора.

Еще одна фальсификация: эмбрионы Геккеля. Этот предприимчивый ученый в 1986 году опубликовал картинки, на которых якобы были представлены эмбрионы рыбы, саламандры, черепахи, цыпленка, свиньи, коровы, кролика и человека на трех стадиях развития. Этим доказывалось что человеческий эмбрион в течении первых месяцев своего развития кратко повторяет различные стадии эволюции: обладание жабрами, как у рыб, хвостом, как у обезьяны и так далее. А поскольку никаких доказательств у Эрнста Геккеля не было, то находчивый ученый… просто напросто изменил рисунки эмбрионов. Еще в 1874 году фальсификация Геккеля была разоблачена профессором Хизом. Однако локомотив эволюционной пропаганды был в то время на полном ходу и любые сомнения замалчивались и затушевывались. И лишь в конце 20 века Майклом Ричардсоном, эмбриологом Лондонской Медицинской школы больницы св. Георгия в Лондоне вопрос о фальсификации был поднят опять. Группа созданная для исследования этой проблемы, собрала эмбрионы 39 представителей животного мира и выяснила, что эмбрионы разных животных существенно различаются. Сам Ричардсон так охарактеризовал: "Это один из наихудших случаев научной фальсификации. Шокирует, когда обнаруживаешь, что кто-то, считавшийся великим ученым, преднамеренно вводил в заблуждение. Меня это бесит… Он (Геккель) сделал следующее: взял человеческий эмбрион и скопировал его, претендуя на то, что саламандра, и свинья, и все остальные выглядят точно так же на той же стадии развития. Нет, не выглядят… Это фальшивки." (1)

Истории известны также фальсификации направленные на то, чтобы доказать изменчивость организма под действием внешних факторов. Для этой цели пришлись как нельзя кстати фломастеры и ручки. Вспомнив детство, ученые увлеченно принялись играть в разукрашки: Венский биолог Пауль Каммерер рисовал жабам на ступнях "брачные мозоли". Уильям Саммерлин с помощью фломастера рисовал на белых подопытных мышах черные пятна.

Кроме того, выявлены фальсификации в работах одного из мировых специалистов в области эволюционной биологии, Андерса Меллера", который является автором более 450 статей и нескольких книг. После того как лаборантка Йетте Андерсен опровергла утверждение Меллера о том, что что статья в журнале Oikos основана на ее данных, было проведено расследование которое подтвердило правоту лаборантки. Теперь и остальные работы ученого находятся под подозрением. Медвежью услугу археологии оказали любители закапывать раритеты, а потом их находить. Мы уже рассказали про Питладуновского человека. Увы, это не единственный случай фальсификаций в археологии.

В Японии одно время был очень популярен археолог Синичи Фуджимура по прозвищу "рука Бога" который начиная с 1981 года периодически выкапывал сенсационные находки возрастом в десятки тысяч лет. В 2000 году Фуджимура вышел на пик своей славы, обретя камушек с искусственно выдолбленным отверстием, возрастом 600000 лет (!!) . И все бы хорошо, да вот только этим папараци дома не сидится. Один из таких искателей за скандалами подглядел и заснял как потомок самураев закапывает в яму предметы, которые ему самому предстояло случайно найти. Поневоле вспоминается бородатая присказка про рояль, совершенно случайно оказавшийся в кустах. Припертый к стенке неопровержимыми доказательствами, археолог был вынужден сознаться в своих фальсификациях.

Многими учеными движет желание прославиться, особенно среди коллег, оставить свое имя в истории. К их большому удовольствию их начинания бойко подхватывают средства массовой информации: "ведь это так интересно, и в конце концов надо же о чем то писать". Новостные агентства периодически выдают сенсационные известия о якобы найденных вакцинах против СПИДА или рака, об успешном телепортировании веществ, о совокуплении водорослей, о создании транзисторов размером в одну молекулу и т.д и т.п.. Уже никого не удивляют заявления даже от авторитетных ученых о чудодейственных свойствах пирамид, об уникальном свойстве воды записывать информацию и о контактах с внеземными цивилизациями. Тем более, подобными теориями увлекаются не очень известные ученые, ибо здесь, как говорится, ниша еще пока свободна и есть шанс заявить о себе. Так, например, неизвестный до недавнего времени археолог Харальд Крессон стал знаменитым после его "находки" в 1884 г. в Делавере морской раковины с изображением мамонта. Из этого делалось заключение, что мамонты переселились в Америку и дожили практически до наших дней, хотя ни ранее, ни по сей день никаких ископаемых мамонтов на территории Американского материка не найдено. Однако в 1988 году Джеймсом Гриффином было доказано, что это изображение является копией подобного изображения, найденного ранее в Европе. Не обошлась без фальсификаций даже ядерная физика. В 1999 году в Национальной лаборатории им. Лоуренса в Беркли было объявлено об открытии сверхтяжелых 116-го и 118-го элементов. Однако повторные опыты проведенные в Дармштадте, в Японии, и трижды опять в Беркли дали отрицательные результаты: новое генетическое семейство обнаружить не удалось. "Мы обнаружили, что некоторые данные были грубо подправлены", - заявил в связи с этим директор отдела ядерной физики Беркли Ли Шредер. Ну и конечно еще одной из причин возникновения фальсификаций служит извечная любовь человека к золотому тельцу. Ведь ученый тоже человек - ему тоже надо детей кормить, а спонсоры часто прекращают финансирование исследований, если не видят в них пользы. Вот и приходится ученым проявлять чудеса изворотливости по поговорке: "хочешь жить - умей вертеться" Так например, южнокорейский ученый Хван Ву Сук был обвинен в незаконном присвоении государственных и частных средств(6,5 млн. долларов) , которые ученый получил за якобы успешные опыты по клонированию.

Норвежский ученый Йона Судьбе получил грант в размере 10 миллионов долларов от американского Национального института исследования рака для изучения действия противовоспалительных препаратов на риск возникновения рака гортани у курильщиков. в октябре 2005 года журнале Lancet были опубликованы результаты исследований, которые говорили о том, что при приеме противовоспалительных препаратов риск возникновения рака гортани снижается в 2,5 раза. Однако позднее случайно выяснилось что база пациентов, над которыми якобы проводились исследования оказалась фальшивой…

Стефан Виллих, директор берлинского Института Социальной Медицины подделал данные клинических наблюдений, чтобы доказать, что сильный шум способствует возникновению сердечных болезней. Итак, ни в коем случае не отвергая науку, необходимо заметить что ложь в научном мире увы не такое уж невозможное явление. Тем более что мы видим, возможно, только вершину айсберга, ибо обнаружить фальсификацию не всегда легко. Часто ученые действуют очень осторожно, потому что путем несложных комбинаций можно, даже если обман раскроется, списать все на человеческий фактор. Обычно при фальсификации, данные не выдумываются целиком. Ученый одни данные изменяет, другие игнорирует и получает вполне приемлемые результаты. К сожалению и само научное сообщество не всегда достойно реагирует на спорные исследования, поддерживая конъюнктуру.