Какую роль играет терминология в создании научной речи. О терминах «понятие» и «категория» и их роли в науке Для создания новых терминов используются спо­собы

Термины - это слова, которые являются точным обозначением определенного понятия какой-либо специальной области науки, тех­ники, искусства, общественной жизни и т. п. Напомним, что поня­тие - это мысль об общих существенных свойствах, связях и отно­шениях предметов или явлений объективной действительности. Как форма мышления понятие неразрывно связано с языком. Всякое понятие формируется и реализуется в слове или словосочетании. Формирование понятий является важнейшим условием научного знания.

Роль терминов в науке велика. Установлено, например, что пред­ставление об инерции уже было известно предшественникам Галилея. Но только с того момента, когда Галилей дал этому явлению название инерция, было уточнено само представление об инерции и понятие вошло в научный оборот. В целом ряде случаев переход от предположений и догадок к точному знанию совершается при помощи утверждения соответствующего термина. Вот почему все вели­кие ученые уделяли особое внимание созданию и развитию научной терминологии.

Немалый вклад в становление российской терминологии внес М. В. Ломоносов. Ему принадлежат названия: северное сияние, зем­ная ось, воздушный насос, удельный вес и др. Фиксируя время рождения того или иного термина, можно судить о развитии науки, ее проблематике, объектах исследования, о появ­лении новых научных направлений.

Вполне естественно, что термины довольно часто встречаются в речи людей разной специальности: инженеров, врачей, экономистов, юристов, преподавателей, агрономов и др. Однако не все и не всегда умело используют их, не задумываются над тем, понятны ли терми­ны слушателям, не учитывают особенности восприятия семантики слова в звучащей речи. Различие в понимании содержания слов у от­правителя и получателя снижает эффективность восприятия.

В процессе общения людям часто приходится разъяснять, как сле­дует понять то, что обсуждается, уточнять, какой смысл имеет то или иное слово, выражение. Речевая практика выработала несколько способов объяснения слов. Их используют лексикографы, состав­ляя словари; преподаватели, обучая школьников, студентов; полити­ки, дипломаты, юристы толкуя смысл документов, законов. Приема­ми объяснения слов должен владеть каждый, если он ответственно относится к своим выступлениям, к своей речи, заинтересован в по­вышении ее культуры.

Логическое определение. Объяснение значения слова стол в толковом словаре относится к логическому определению, т. е. определению понятия через бли­жайший род и видовое отличие. Логическое определение считается наиболее рациональным способом толкования научных терминов.

Рассмотрим, как строится логическое определение.

Возьмем, к примеру, определения двух понятий: логика - наука о законах и формах правильного мышления; педагогика - наука о воспитании, образовании и обучении. Прежде всего называется род определяемого понятия, т. е. дается ответ на вопрос «что это та­кое?» - наука. Затем указываются признаки видового понятия это­го же рода - «о законах и формах правильного мышления» (логика); «о воспитании, образовании и обучении» (педагогика). Достоинство логического определения состоит в том, что перечисляются не все, а только отличительные видовые признаки определяемого понятия.

Подбор синонимов . Распространенным является синонимический способ, т. е. объяснение с помощью слов, различных по звучанию, но имеющих общее значение. Например, конфронтация - противопо­ставление, противоборство (социальных систем, идейно-политических принципов и др.), столкновение; агрессивный - наступательно захват­нический; альянс - союз, соединение. Это позволяет через слово, зна­комое слушателям, раскрыть значение научного термина, сделать его понятным.

Описательный способ . Довольно часто при объяснении термино­логии применяют описательный способ, при котором смысл понятия, обозначенного термином, передается посредством описания данно­го понятия. Так, общественно-политический термин конформизм толкуется как «приспособленчество, пассивное принятие соответ­ствующего порядка вещей, господствующих мыслей и т. д. » и далее подчеркивается, что конформизм означает отсутствие собственной позиции, беспринципное и некритическое следование любому образ­цу, обладающему наибольшей силой (мнение большинства, признан­ный авторитет, традиция и т. п.).

Самой значительной группой в специальной лекси­ке являются научные и технические термины, обра­зующие разнообразные терминологические системы.

К терминологической лексике относятся сло­ва или словосочетания, используемые для логически точного определения специальных понятий, установ­ления содержания понятий, их отличительных призна­ков. Следовательно, для термина (в отличие от нетер­мина, т. е. любого слова вообще) основной характер­ной функцией является функция определения, назы­ваемая дефинитивной (лат. Difinito – определение), а само терминологическое раскрытие содержания по­нятия – дефиницией.

Возникновение и функционирование подобной лек­сики обусловлено развитием науки, техники, сельского хозяйства, искусства и т. д.; оно имеет ярко выражен­ный социальный характер и находится под контролем общества.

Терминология – одна из самых подвижных, быстро пополняющихся частей общенародной лексики. Рост научно-технических знаний вызвал появление огром­ного числа новых понятий и соответственно их наиме­нований. Происходит двоякий процесс : резкое увеличе­ние доступных только для специалистов особых тер­минов, число которых в каждом высокоразвитом языке чрезвычайно разрастается и исчисляется миллионами, во много раз превосходя общепринятую лексику, и в то же время интенсивное проникновение специальной терминологии в общелитературный язык. Специальная терминология становится главным источником пополнения словарного состава литератур­ного языка.

Роль терминологической лексики в современном русском языке возросла неимоверно. Интересны в этом плане данные, касающиеся спортивной терминологии: в словаре В. И. Даля помещено только 200 спортивных терминов, в словаре Д. Н. Ушакова – 800, в МАСе – 1400, а всего их насчитывается в современной спортивной терминологии свыше 25 тыс. В этом смысле показательны также данные неологических словарей, в которых более половины слов (до 80%) составляют термины.

Терминологическая лексика противопоставляется обще­употребительной, во-первых, своей содержательной связанностью с объектами определенной специальной области, во-вторых , тем, что в рамках специального общения она обладает очень высокой частотностью, а с точки зрения словарного состава в целом лишь в очень незначительной степени включается в сферу достаточно частотной лексики. В настоящее время терминология преврати­лась в особую научную дисциплину, в разработке которой наряду с лингвистами участвуют специалисты по информатике, наукове­дению, представители всех наук.

Термины составляют наиболее регулируемую часть словарного состава языка, в определенном смысле – наиболее искусствен­ную, сознательно создаваемую и предусматривающую регламен­тацию. В связи с этим они обладают рядом существенных призна­ков, по которым термины в самом общем виде противопоставляют­ся всем остальным словам (нетерминам).

Рассмотрим эти при­знаки .

1. Значения терминов специфичны в том плане, что они выра­жают научные понятия, требующие достаточно точной дефиниции в соответствии с уровнем развития той или иной отрасли знаний. Следовательно, сама природа термина исключает или по крайней мере сильно ограничивает семантическую неопределенность (нелимитируемость), то является одним из существенных признаков слова. Если семантика обычного слова соотносится с практическими представлениями о том или ином объекте («ближайшее» значение, по терминологии А. Потебни), то семантика термина отражает содержание научно­го, более глубокого понятия («дальнейшие значения»).

Ср. опре­деление лексического значения слова полночь – "середина ночи, время соответствующее двенадцати часам ночи" (МАС, 3, 264) и дефиницию соответствующего географического термина – "мо­мент времени, в который истинное Солнце или среднее Солнце пересекает над горизонтом меридиан (т. е. находится в нижней кульминации)" (Энциклопедический словарь географических тер-минов, 293). Еще пример – историзм (как слово) толкуется следующим образом: "интерес к прошлому, воспроизведение его в произведениях искусства". Футуристы... высмеивали преувели­ченный историзм символистов (Брюсов) (МАС, 1, 690); историзм (как термин) – "слово, вышедшее из живого словоупотребления вследствие того, что обозначаемый им предмет уже неизвестен говорящим как реальная часть их повседневного опыта" (Словарь лингвистических терминов, 185).

В связи с указанными функционально-семантическими осо­бенностями терминов они являются всегда прямыми и нейтраль­ными, лишенными коннотативных компонентов наименованиями.

2. Термины всегда функционируют как члены определенных терминосистем. В рамках терминологии той или иной отрасли они закономерно связаны друг с другом, и содержание одного термина формируется и осмысливается на фоне других. В терминосистемах черты системности лексики проявляются наиболее отчетливо, в особенности в парадигматическим плане. Это проявляется, в частности, в наличии регулярных оппозиций, ср.: архаизмы – неологизмы (антонимы); архаизмы лексические – неологизмы лексические, архаизмы семантические – неологизмы семантиче­ские (эквиполентные оппозиции).

Семантические соотношения в терминологии выявляются и подчеркиваются системностью оформления. Так, в названиях языковых единиц используются одни и те же суффиксы (фонема, лексема, морфема), в названиях разделов языкознания (как и в других науках) используется модель сложных слов с эле­ментом -логия (морфология, фонология, лексикология, фразеоло­гия, морфонология, акцентология и т. д.). Названия атомных ускорителей создаются по модели с компонентом -трон (беватрон, бетатрон, космотрон, синхротрон, синхрофазотрон, синхроциклот­рон, фазотрон, циклотрон); названия вновь открываемых компо­нентов живой клетки получают оформление с помощью элемента -сома (хромосома, рибосома, информасома, центросома) . Модели, по которым образуются термины одного ряда, могут быть специа­лизированы в рамках отдельных наук. Так, в геологии с помощью суффикса -ит от имен собственных образуются названия минера­лов (алтаит, байкалит, волуевит, воробьевит, ломоносовит и т. д.), а в медицинской терминологии омонимичный суффикс используется для образования названий болезней воспалительно­го характера от названий органов человеческого тела (колит, нефрит, гастрит, менингит, холецистит, бронхит, плеврит и т. п.). Именно в использовании определенных моделей ярко проявляется регулярность терминов, возможность их искусственного и осоз­нанного образования.

3. Идеальным требованием, которое может быть предъявлено к термину, является требование однозначности и отсутствия синонимов . Многие узкоспециальные термины отвечают этому требованию и тем принципиально отличаются от обычных слов, потенциально настроенных на многозначность. В терминологии, правда, допускается омонимия, но особого типа. В разных терминосистемах могут использоваться одни и те же лексемы для обозначения различных понятий. Например, слово редукция в ка­честве химического термина обозначает "освобождение от окисле­ния", в биологии оно обозначает "упрощение организма, связанное с утратой функции", в технике – "понижение силы давления или напряжения", в лингвистике – "ослабление звучности гласных", в медицине – "вставление куска кости взамен поврежденной", в истории – изъятие у феодалов коренных земель в Швеции во второй половине XVIII в. С лексикологической точки зрения все эти значения можно рассматривать как многозначность, но по­скольку каждый из этих терминов входит в свою терминосистему и, функционируя в ней, никак не соотносится с другим, внешне совпадающим с ним, это явление правильнее определить как межсистемную терминологическую омонимию.

Столь же идеальным требованием является отсутствие у тер­минов синонимических дублетов . Отсутствие синонимии, также как и отсутствие многозначности, призвано обеспечить терминоло­гическим системам особую четкость и определенность. Казалось бы, в этой сфере, где наименования создаются искусственно и часто становятся предметом обсуждения и выбора, вышеуказан­ные требования однозначности и отсутствия синонимии легко достижимы. Реально же в любой терминологии мы встречаемся с нарушениями этих идеальных требований. Приведем в качестве примеров уже известные нам факты. Термин лексема используется в лексикологии в двух значениях – "обобщенный инвариант" и "внешняя оболочка слова"; для обозначения минимальных ком­понентов значения слова наряду с общепринятым термином сема используются такие, как семантический признак, семантический множитель, элементарная значимость, квант смысла и др. В язы­кознании регулярна многозначность такого рода, когда один и тот же термин используется для обозначения объекта изучения и со­ответствующего раздела науки, ср.: лексикография – 1. "Сово­купность словарей"; 2. "Наука о составлении словарей"; синтак­сис – 1. "Типы предложений и законы их образования"; 2. "Наука о предложении".

В реально существую­щих терминологиях немало терминов, которым прису­ща так называемая категориальная многозначность, заключающаяся в том, что содержание понятия, вы­раженное словесно в термине, складывается из призна­ков, одновременно принадлежащих нескольким кате­гориям, имеющим между собой не родо-видовые связи: процесс и величина (давление), процесс и явление (изучение) и т. д. Например, одним из типов терми­нов, обладающих ею, являются существительные со значением действия и его результата: намотка – 1) «распределение витков чего-л.», 2) «конусообраз­ная или цилиндрическая форма продукта, приобретен­ная в результате наматывания». Ср. также многозначность ряда других терминов текстильного производства: нахлестка, переработка, обрыв и т. д.

Одним из источников многозначности (переходящей в омони­мию) в терминологии может быть развитие терминологических значений у обычных слов, например: нос в значении "передняя часть судна", лицо в значении "грамматическая категория глагола".

Еще чаще нарушается правило отсутствия синонимов, ср.: приставка – префикс, правописание – орфография, перфораци­онная карта – перфокарта, коэффициент полезного действия – КПД и под. Здесь действуют обычные факторы синонимии: сосу­ществование русского термина с иноязычным, замена длинного термина более коротким. И преодолевается такая синонимия теми же способами, которые существуют вообще в словарном составе языка, за исключением стилистического размежевания.

Многозначность терминов, как и их синонимия (ср. в лингвистике, или языкознании: моносемия – одно­значность и др.), а также омонимия (ср.: реакция – хим., реакция 2 – общ.-полит., или омонимия терминоэлемента аэро в словах аэротермометр, где аэро - «воздушный», и аэролаки, где аэро 2 – усеченная фор­ма от аэропланный, т. е. аэропланные лаки) и антони­мия (ср.: полисемия – моносемия, совершенный вид – несовершенный вид) отмечаются обычно в числе не­достатков многих современных терминологий.

4. Особого рассмотрения заслуживает вопрос о мотивирован­ности термина. Как известно, мотивировочный признак (даже если он имеется) не играет существенной роли в процессе функци­онирования общеупотребительных слов. А как обстоит дело с тер­минами? Нужно ли, полезно ли качество мотивированности терми­нам, принципиально ориентированным прежде всего на связь с внелингвистическими объектами? Однозначный ответ здесь трудно дать. С одной стороны, значение термина должно опреде­ляться научной дефиницией и не зависеть от семантики тех средств, которые используются для его образования. Этому в пол­ной мере отвечают иноязычные термины, условные термины типа бином Ньютона, допущение Бора, черный ящик (в кибернетике) или шум (в теории информации), а также аббревиатурные терми­ны типа АСУ, АИ К, Уран-235. С другой стороны, в любой терминосистеме мы встречаемся с производными словами, которые связаны отношениями мотивации как внутри этой системы, так и вне ее, например: слог – слоговой принцип, знак – знаковый, вариант – инвариант, фраза – фразеология и т. п. Большая часть русской терминологии является мотивированной, что в прин­ципе, по-видимому, ей не противопоказано. Нежелательным яв­ляется только стремление преувеличить значение мотивировочно­го признака при определении содержания термина. Например, внутренняя форма термина атом – "неделимый", этот признак абсолютно несовместим с современным пониманием структуры атома. Другой пример: неправомерно было бы в рамках современ­ной теории падежа, определяя термин падеж, связывать его со значением глагола падать, хотя этимологически такая связь имеется.

Некоторые исследователи (например, Н. 3. Котелова) высказываются по этому поводу более категорически: «В общем толковом словаре слово-тер­мин должно описываться только как слово, элемент языковой системы. Ничто языковое не чуждо терми­нам. Им свойственна (и даже близка как способ изме­рений) антонимия, синонимия (самое обычное отличие синонимов как слов равнозначных – их отличие по способу номинации, в частности наличию или отсут­ствию терминирования обозначения), полисемия. Заб­вение полисемии термина часто приводит к затрудни­тельным ситуациям в науке, ср., например, противо­речивость утверждений в научных работах и учебных пособиях об идеальности или материальности созна­ния, проистекающую из неконтролируемого употреб­ления термина сознание в разных (4–5) значениях. Языковые свойства лексических значений присущи конкретной и терминологической лексике, как и аб­страктной и нетерминологической».

Несмотря на указанную специфику, термины, будучи все-таки элементами лексической системы русского языка, в основном подчиняются ее законам. Так, способы образования неологизмов-терминов те же, что и обычных слов, например: память ЭВМ (се­мантический способ), блок управления (составное наименова­ние), пескование (суффиксальный способ), гидроэнергетика (сло­восложение). Вместе с тем в рамках этих общих способов про­являются особенности, характерные именно для терминологии.

Образование терминов происходит по-разному. На­ряду с процессом создания новых наименований наб­людается терминологизация уже существующих в язы­ке слов, т. е. их переосмысление (перенос названия), в результате которого возникают вторичные, специаль­но-терминологические номинации.

Для создания новых терминов используются спо­собы:

а) собственно лексический , т.е. образо­вание слов и словосочетаний исконных (башмачник – железнодор., дырка – физ., зарядка – физ., зашкали­вание, материнское вещество – физ., и т.д.); разного рода заимствований (алгоритм, батискаф, кибернети­ка, лазер, мазер, скеннер и сканнер – мед.); смешение тех и других (дочерние атомы, легкие изотопы – физ., жидкостный амортизатор, поколение нейтронов, сило­вое поле – физ.);

б) лексико-словообразовательный ,т.е.– создание терминов с использованием существующих в языке русских или заимствованных словообразова­тельных элементов, морфем по имеющимся в языке моделям. Наиболее продуктивными среди них являют­ся сложение и аффиксация. Так, применяются разные типы сложения основ и слов. Сложение полных основ: семядоля, кислородосодержащий, атомоход, дымоуловитель, луноход, нефтепровод, токовращатель и т. д.; сложение усеченных основ (сложносокращенные сло­ва): бароаппарат, космоплавание, метизы (металли­ческие изделия); госкомитет, профком; использование иноязычных элементов; авиа-, авто-, аэро-, био-, ви­део-, зоо-, гео-, гидро-, гипер-, интер-, изо-, макро-, микро-, пан-, пара-, радио-, теле-, ультра-, электро- и др.: аэрономия, биофизика, гидрометеослужба, зоо­планктон, изотерма, радиотелескоп, ультраакустика, электрокоагуляция и др.; аббревиация: АМС (автома­тическая межпланетная станция), ЛЭП (линия элек­тропередачи), МН (магнитное насыщение), НОТ (на­учная организация труда), УВЧ (ультрафиолетовые лучи высокой частоты); ЭВМ (электронно-вычисли­тельная машина); смешанный способ, т.е. соединение сложных частично расчлененных наименований и раз­ных словообразовательных элементов: гидропеско-струйная перфорация, гидропонные теплицы, радио­электронная промышленность.

Термины, образованные путем сложения, могут быть неделимыми лексикализованными единицами {космо­логия, биокибернетика, кривошип и т.д.), но могут представлять собой и единицы неполной лексикали-зации, т. е. такие, которые не являются одной неде­лимой лексемой (вектор-функция, пресс-ножницы, атом-донор, вакуум-щит, альфа-частица), о чем сви­детельствует дефисное написание слов.

Весьма продуктивны и разные типы терминообразования способом аффиксации (приставочное, приставочно-суффиксальное, смешанное словообразова­ние): завихрение, заземление, прозрачность (свойство и величина, характеризующая свойство), редуцирова­ние, сумматор, диэлектрический, фрезерование (и фре­зеровка) , фторировать, шлемофонный, ядерщик (ядер­ник) и т. д.

Не менее продуктивным является л е к с и к о-семантический способ пополнения терминологиче­ской лексики , т. е. создание термина в процессе науч­ного (или технического) переосмысления общеизвест­ных слов. Этот процесс идет двумя путями: 1) путем полного переосмысления существующего слова и по­следующего отрыва вновь созданной единицы от сло­ва-источника. Так возникло, например, одно из терми­нологических значений слова элементарный в сочета­нии элементарная частица, т. е. «основная, сложная, фундаментальная частица» (ср. одно из общеупотре­бительных значений слова элементарный – «простей­ший, несложный»); ср. также терминологическое зна­чение слова медленный в словосочетании медленные процессы – так в физике называют процессы, проис­ходящие за одну миллионную долю секунды и т. д.; 2) путем использований переноса названия с учетом возникающих ассоциаций. Так возникли терминологи­ческие значения слов снег (спец.) – «особый вид изо­бражения»; дырка (спец.) – «дефектный электрон»; шейка (спец.) – «промежуточная часть вала машины» и т. д. При терминологизации слов с уменьшительными суффиксами утрачиваются присущие им оценочные, экспрессивно-эмоциональные свойства, например: го­ловка (у болтов и заклепок), хвостик (у инструментов, приспособлений), лапка (часть станины машин, у при­боров) и т. п. Этот способ позволяет в некоторых случаях создавать терминологические наименования с эле­ментами экспрессии в семантике: червивое изображе­ние, мертвое время, чужеродный атом.

Значительную роль в пополнении терминологиче­ских систем играют иноязычные заимствования. С дав­них пор известны в языке международные научно-технические, экономические, культурно-исторические, общественно-политичес-кие термины латинского и гре­ческого происхождения: акклиматизация, агглютина­ция, бинарный; гуманность, диктатура, интернациона­лизм, литература и другие слова из латинского языка; агрономия, динамика, грамматика, космос, драматур­гия, демократия и другие слова из греческого языка. Немало терминов пришло из других языков.

В терминологии чаще, чем в обычных словах, можно указать лицо, создавшее (или предложившее) тот или иной термин. Напри­мер, термин биосфера введен В. И. Вернадским, 104-й элемент Периодической системы был назван курчатовием Г. А. Флеровым, термин космический корабль был предложен С. П. Королевым. Именно в терминологии процент иноязычных слов (в особенности интернациональных) намного превышает соответствующие пока­затели в сфере общеупотребительной лексики. Именно в ней с максимальной активностью используются стандартные интерна­циональные элементы словосложения, генетически связанныес греко-латинской традицией (авиа-, видео-, гидро-, метео-н т. д.; -граф, -дром, -метр, -тека и т. д.). Только в терминологии мы встречаемся с такими обозначениями, в состав которых входит символика других наук, например а-частицы, у-излучение, БН-350 (быстрые нейтроны).

Кроме собственно терминов и терминологических сочетаний, в науке широко используются сокращения и аббревиатуры , например ИК-спектр (инфракрасный спектр), ИПС (информационно-поисковая система), КПД (коэффициент полезного действия), ПК (перфо­карта), ФЭУ (фотоэлектронный множитель), ЭМУ (электронно-моделирующее устройство); символиче­ские и формульные обозначения понятий (в частности, химических элементов): Н – водород, О – кислород, Н 2 О – формула воды и т. д.

Четко противопоставить терминологию общеупотреби­тельной нетерминологической лексике невозможно. Между ними лежит широкая полоса, в которой термины существуют как бы в постоянном колебании между идеальными требованиями (од­нозначность, нейтральность, отсутствие синонимов) и реальными законами живой и динамичной лексической системы.

Именно в этой «переходной» полосе осуществляется активное взаимодействие между терминами и нетерминами, ибо реальные люди в своей конкретной речевой деятельности употребляют их в одном ряду. В результате таких взаимодействий осуществляют­ся системные переходы лексики из одних сфер в другие: терминов в сферу общей лексики (детерминологизация) и наоборот – пополнения терминов за счет ресурсов общей лексики (терминоло­гизация).

Наиболее общей и сильной тенденцией является расширение границ употребления терминологической лексики, выход терминов за рамки узких специальных сфер с последующим возможным переосмыслением и включением в общеупотребительную лексику. Общими предпосылками таких процессов являются: всеобщая образованность, расширение сфер массовой коммуникации, повы­шение роли науки во всех сферах общественной жизни, характер­ное для эпохи НТР, – все это создает особенно благоприятные условия для активных процессов взаимодействия терминологиче­ской лексики с общенародной (общеупотребительной) частью словарного состава современного русского языка. Особенно на­глядно эти процессы просматриваются в периодической печати, в особенности на газетной полосе. По данным языка газет можно выявить основные этапы этого процесса.

Первым этапом является общее расширение употребления терминов как в обычных корреспонденциях, так и в специальных материалах популяризаторской направленности. Ср. хотя бы заго­ловки газетных материалов: Конвертор расправляет плечи; Гид­ропоника на новом этапе; Агроном на весеннем поле: Дома с кон­вейера; Украденный суверенитет; Дизайн – не косметика и т. п. В заметке «Из кладовых Нептуна» (Правда. 1986. 27 апреля), посвященной музею водорослей, наряду с достаточно известными терминами типа йод, витамины, микроэлементы использованы узкоспециальные термины: ламинарий, фифельция, фукус, агар, маннит, альгинит натрия. В корреспонденции «Мертвеет живая вода» (Уральский рабочий. 1986. 25 апреля), сообщающей о засо­рении Нижнетагильского пруда, кроме достаточно широко извест­ных терминов типа прокат, сброс, водозабор, очистные сооруже­ния используются и более специальные: взвеси, пруд-осветлитель, шлам, закольцованный оборот, донные отложения. Смысл таких узкоспециальных терминов читатели осознают приблизительно, опираясь на «подсказку» контекста или внутренней формы. Не­редко, впрочем, авторы сами дают пояснение термина, например: Лизис бактерий – ученые называют этим словом растворение мик­роорганизмов – давно уже известен в науке (Наука и. жизнь).

Второй этап освоения термина связан уже с его переосмыс­лением. Термин употребляется в необычном контексте в необыч­ном, переносном значении, например: турнирная орбита; посевная берет старт; полигон предприимчивости; финансовые вампиры; вирус канцелярщины; алгоритм успеха; безответственность – планктон аферистов; обыватель – это азот в государственной атмосфере, исполняющий свои нейтральные функции; это – ней­трино в государственном атоме. Во всех приведенных примерах термины выступают как экспрессивные речевые средства.

Третий этап – это полная детерминологизация слова , ког­да термин утрачивает и свое специальное значение, и свою эк­спрессивность, становится одним из производных значений, имею­щих по преимуществу нейтральный характер. Например, у слова контакт помимо специальных терминологических значений (техн.; геолог.) имеется нейтральное, общеупотребительное значение "взаимное общение; взаимопонимание, согласованнось в работе"; у слова реакция помимо биологических, химических и физических терминологических значений имеются общеупотребительные зна­чения "состояние, возникающее в ответ на какое-либо воздействие" и "резкая перемена в самочувствии, имеющая характер перехода от напряжения к слабости".

Обратное движение из сферы общей лексики к терминологии осуществляется в двух типах явлений, которых мы уже касались выше. Во-первых, это развитие вторичных терминологических значений у обычных слов, например: значение "помехи в канале связи" в слове шум как термине информатики; значение "снижение прочности металла под влиянием переменных нагрузок" в слове усталость как техническом термине. Во-вторых, вхождение обыч­ных слов в составные термины типа субаквальная ванна, бесшаж­ный ход, мягкая посадка, красная книга, быстрый сон и т. п.

Широкого распространения в литературном языке узкопрофессиональные слова обычно не получают, т. е. сфера их употребления остается ограниченной. Чаще всего – это разговорная речь представителей той или иной профессии. Однако нередко происходит и так на­зываемая терминологизация профессиональных слов и выражений. В этом случае они становятся един­ственным официально узаконенным наименованием (см., например, приведенные выше примеры терминов текстильного производства).

В то же время распространение научно-технической терминологии и собственно профессиональной лексики, их интенсивное проникновение в разные сферы жизни приводит к тому, что в языке, наряду с процессом тер­минологизации общеупотребительных слов, наблюдает­ся и обратный процесс – освоение литературным язы­ком терминов, т.е. их детерминологизация. Частое употребление философских, искусствоведческих, литературоведческих, медицинских, физических, хими­ческих, производственно-технических и многих других терминов и терминологических словосочетаний сделало их общеупотребительными лексическими единицами: аргумент, понятие, сознание; драма, концерт, контакт, контур, напряжение, роман, стиль, резонанс; анализ, накал, синтез, спайка и др., а также наклонная пло­скость, точка замерзания, тонка кипения, точка опоры, центр тяжести и т. д. Многие из этих слов и оборотов в общелитературном употреблении имеют иное, нередко переносно-метафорическое, лексическое или фразеоло­гическое значение; ср.: катализатор (спец.) – «вещест­во, ускоряющее, замедляющее или изменяющее тече­ние химической реакции» и катализатор (перен.) – «стимулятор чего-либо»; контакт (спец.) – «соприкос­новение электрических проводов» и контакт (перен.) – «связь, взаимодействие»; «согласованность в работе»; наклонная плоскость (перен.) – «шаткая, неустойчи­вая жизненная позиция» и т. д.

Социальная функция личности; способ поведения, соответствующий общепринятым нормам в зависимости от социального статуса и межличностных отношений, подразумевающий наличие определенных прав и обязанностей, связанных с общественными ожиданиями. К примеру, человек может играть роль отца, учителя, друга или доверенного лица. Жаждая из этих ролей связана со сложившимися представлениями о ней. Иногда роли определяются характером взаимоотношений (врач-пациент, учитель-ученик), а иногда распределяются по договоренности между участвующими сторонами (лидер-последователь, муж-жена).

РОЛЬ

в психологии социальной - социальная функция личности; соответственный принятым нормам способ поведения людей в зависимости от их статуса или позиции в обществе, в системе отношений межличностных. Понятие роли ввел Д. Мид (-> интеракционизм).

Индивидуальное исполнение роли человеком имеет определенную "личностную окраску", зависящую прежде всего от его знаний и умения находиться в данной роли; от ее значимости для него, от стремления больше или меньше соответствовать ожиданиям окружающих. Диапазон и количество ролей определяются многообразием групп социальных, видов деятельности и отношений, в кои включена личность, и ее потребностями и интересами.

Различаются:

1) роли социальные, обусловленные местом индивида в системе отношений социальных - роли профессиональные, социально-демографические и пр.;

2) роли межличностные, определяемые местом индивида в системе отношений межличностных - лидер, отверженный и пр.

Выделяются также роли активные, исполняемые в данный момент, и латентные, не проявляемые в данной ситуации. Кроме того, различаются:

1) роли институционализованные - официальные, конвенциональные; связаны с официальными требованиями организации, куда входит субъект;

2) роли стихийные - связанные со стихийно возникающими отношениями и видами деятельности.

В западной социологии и психологии распространены различные ролевые концепции личности, методологически склонные игнорировать социально-исторические условия, определяющие требования и ожидания к ролевому поведению человека. Порой личность предстает как набор мало взаимосвязанных ролевых масок, определяющих ее внешнее поведение безотносительно ее внутреннего мира, при этом игнорируются своеобразие личности, ее активное начало и целостность.

РОЛЬ

от франц. role) - социальная функция личности; соответствующий принятым нормам способ поведения людей в зависимости от их статуса или позиции в обществе, в системе межличностных отношений.

РОЛЬ

Слово, происходящее из раннего французского театра, где ролью назывался рулон бумаги, на котором была написана партия актера. В социальной психологии это обычно относится к любой модели поведения, включающей некоторые права, обязательства и обязанности, которые ожидаются от индивида, которым его обучают и поощряют выполнять в данной социальной ситуации. Фактически можно зайти настолько далеко, чтобы утверждать, что роль человека это то, что ожидается от него другими и в конечном счете после того, как определенная роль будет полностью усвоена и самим человеком. Роли могут иметь довольно разнообразные проявления. Они могут быть кратковременными – например, победитель в игре; они могут быть неопределенными по времени – например ребенок, родитель, супруг; или они могут быть фактически постоянными – например, мужчина, женщина, чернокожий. Этот термин также используется некоторыми специальными способами, как показано в следующих статьях. См. статус и стереотип, которые употребляются таким образом, что их значения пересекаются со значением термина роль.

Роль

в социальной психологии)- социальная функция личности; соответствующий принятым нормам способ поведения людей в зависимости от их статуса или позиции в обществе, в системе межличностных отношений. Понятие Р. ввел в социальную психологию Д. Мид. Индивидуальное исполнение человеком Р. имеет определенную "личностную окраску", зависящую прежде всего от его знаний и умения находиться в данной Р., от ее значимости для него, от стремления в большей или меньшей степени соответствовать ожиданиям окружающих. Диапазон и количество Р. определяются многообразием социальных групп, видов деятельности и отношений, в которые включена личность, с ее потребностями и интересами. Различают Р. социальные, обусловленные местом индивида в системе объективных социальных отношений (Р. профессиональные, социально-демографические и др.), и Р. межличностные, определяемые местом индивида в системе межличностных отношений (лидер, отверженный и др.). Выделяют также Р. активные, исполняемые в данный момент, и латентные, не проявляющиеся в данной ситуации. Кроме того, различают Р. институционализированные (официальные, конвенциональные), связанные с официальными требованиями организации, в которую входит субъект, и стихийные, связанные со стихийно возникающими отношениями и видами деятельности. Н.Н. Богомолова

РОЛЬ

фр. rфle) – социальная функция личности; соответствующий принятым нормам способ поведения людей в зависимости от их статуса или позиции в обществе (группе), в системе межличностных отношений. Разнообразие ролей, обусловленное включенностью индивида в состав различных социальных групп, их неравнозначность для индивида порождает ролевой конфликт. В социальной группе Р. м. б. формальными и неформальными. Неформальные Р. членов социальной группы различаются по уровню конфликтности. Наиболее конфликтными являются такие Р., как «организатор», «мастер», «генератор идей», «учитель»; среднеконфликтными – «поборник справедливости», «проходимец», «пересмешник», «критик», «бунтарь», «хранитель традиций»; низкоконфликтными – «миротворец», «исполнитель», «лентяй», «администратор». Эти Р. соответствуют доминирующим целевым ориентациям и стилям поведения их исполнителей в конфликтных ситуациях (Е. Г. Баранов, 1995).

Роль

способ поведения людей, отвечающий принятым нормам и зависящий от их статуса в конкретной группе или социуме в целом. По сути дела, роль, будучи социальной функцией личности, является динамическим аспектом статуса. Понятие «роль» и понятие «статус» еще в 1936 году введены и описаны американским психологом Р. Линтоном, который рассчитывал, опираясь на них, построить модель поведения людей в различных ситуациях. Традиционно различают роли социальные, детерминированные положением индивида в обществе в целом и потому являющиеся социальной функцией объективных социальных отношений (эта категория ролевой принадлежности и соответствующей ролевой активности находится в поле зрения, прежде всего, социологии, демографии и т. д.), и межличностные, или групповые роли, обусловленные положением личности в системе межличностных отношений конкретного сообщества (лидер, ведомый, изолянт, среднестатусный и т. д.). Помимо этого, как правило, различают институализированные (либо официальные, формальные, либо «договорные», конвенциональные) роли, а также роли «спонтанные», возникающие в рамках актуально складывающихся неформальных обстоятельств совместной деятельности и общения. Если роль в определенном смысле «безлична», а ролевые предписания неизменны вне зависимости от конкретного носителя роли, то индивидуальным способом ее реализации является ролевое поведение. Именно это понятие характеризует личностные особенности конкретного носителя роли. Ролевое поведение учитывает уникальные индивидуально-психологические характеристики личности и неповторимые конкретные условия реализации ею социальной роли, в которых эта личность функционирует. Сколько исполнителей роли, столько и вариантом ее исполнения.

В зависимости от решаемых задач и методологической базы того или иного направления, либо школы, встречаются самые разнообразные определения понятий «роль» и типологии ролей. В собственно социально-психологических исследованиях, роль чаще всего связывают с установками личности и процессом их изменений. Экспериментально зафиксировано, что роли и установки находятся в соотношении взаимозависимости. С одной стороны, личностные установки обусловливают как процесс ролевого самоопределения (например, индивид может осознанно отказаться от должности, связанной с контролем за другими людьми, поскольку данная ролевая функция противоречит его установкам), так и индивидуальные особенности ролевого поведения (в зависимости от установок индивид в роли руководителя может придерживаться того или иного стиля руководства).

В то же время, если в силу каких-либо причин личность оказывается вынужденной исполнять роль, не отвечающую наличным установкам, это приводит к изменению последних. Ф.Зимбардо и М.Ляйппе описывают ряд экспериментов по изучению изменения установок под влиянием исполнения ролей, проведенных в середине прошлого века И. Джанисом: «В первых исследованиях на эту тему сопоставлялось изменение установок испытуемого в результате произнесения им импровизированной речи в защиту позиции, к которой он первоначально относился негативно, с изменением установок под влиянием прослушивания или чтения стенограммы уже подготовленной речи, из которой следуют такие же выводы. Выяснилось, что в тех случаях, когда речь была импровизированной, когда испытуемые выстраивали ее сами, тенденция к “потеплению” отношения к чужой и изначально неприемлемой установке проявлялась ярче. Это было верно даже тогда, когда студенты колледжа приводили аргументы в пользу призыва студентов на военную службу. Позднее... было проведено исследование, имеющее более прямое практическое значение: как добиться того, чтобы у курильщиков сформировалось более негативные установки по отношению к курению и чтобы в конце концов они вовсе отказались от своей вредной привычки?

Для этого исследования были отобраны студентки колледжа, каждая из которых выкуривала по крайней мере 15 сигарет в день; случайным образом их разделили на две группы: группу разыгрывания ролей и контрольную. Каждую студентку из первой группы просили сыграть роль пациентки: она лечится “от сильного кашля, который никак не проходит” и пришла к врачу уже в третий раз... Во время этого третьего визита она узнает, что у нее обнаружен рак легких и необходима срочная операция... Конечно же, она должна немедленно бросить курить...

Затем были разыграны минипьесы, в которых экспериментатор исполнял роль доктора, а испытуемая выступала в роли женщины, узнавшей, что она может умереть из-за того, что много курит. Студентки из контрольной группы не принимали столь активного участия в исполнении этой малоприятной, даже устрашающей роли, а просто прослушивали магнитофонную запись одного из сеансов активной ролевой игры...»1.

Как выяснилось впоследствии, «по сравнению с испытуемыми из контрольной группы, участницы ролевой игры выражали более глубокую убежденность в том, что курение вызывает рак легких, и опасения, что оно причинит вред их собственному здоровью. Кроме того, участницы ролевой игры уверенно сообщали о своем твердом намерении бросить курить. ... Результаты телефонного опроса, проводившегося через две недели после сеансов эксперимента, показали, что студентки из контрольной группы ежедневно выкуривали на 4,8 сигарет меньше, чем прежде... Но при активном “погружении” в эту ситуацию посредством исполнения роли сила эффекта удваивалась: по сообщениям студенток из первой, «ролевой» группы, они в среднем за день выкуривали на 10, 5 сигарет меньше прежнего»2.

Для понимания характера влияния роли на установки имеет смысл использовать типологию, разработанную С. Дэниэлс на базе ролевой теории Дж. Морено. В рамках данной типологии выделяются три вида ролей, с точки зрения их функциональности и влияния на личность: прогрессивные (функциональные), роли совладания и регрессивные (дисфункциональные).

Прогрессивные, или функциональные роли способствуют не только формированию позитивных установок, но и личностному развитию в целом. При этом они совершенно не обязательно носят внешне привлекательный характер. Так, в приведенном примере отказу от вредной и, более того, смертельно опасной привычки способствовало пребывание испытуемых в эмоционально тяжелой и, попросту говоря, страшной роли онкологического больного.

Роли совладания в наименьшей степени влияют на установки, поскольку, как правило, представляют собой крайне ригидный, доведенный до автоматизма поведенческий паттерн, обычно усвоенный в детстве и направленный на обеспечение, прежде всего, физического выживания индивида. Примером такого рода может быть роль чистоплотного ребенка, который, не дожидаясь родительского напоминания, дважды в день чистит зубы, моет руки перед едой и т. д.

Наконец, регрессивные, или дисфункциональные роли приводят к формированию деструктивных, разрушительных установок, а, в конечном счете, к деградации личности. Более чем красноречивое подтверждение этому было получено в ходе имеющего скандальную известность (был даже снят художественный фильм) эксперимента, проведенного Ф. Зимбардо в 1971 г. в Стэнфордском университете в США. Как пишет Д. Майерс, «Зимбардо, также как многих других, давно интересовал вопрос: являются ли тюремные зверства порождением порочных преступников и злобных охранников или сами роли охранника и заключенного ломают и ожесточают даже жалостливых людей? Приносят ли жестокость в заведение сами люди или же заведение делает людей жестокими?»1.

Для этого Ф. Зимбардо предложил студентам-добровольцам в течение двух недель исполнять роли охранников и заключенных в импровизированной тюрьме. Для понимания социально-психологической подоплеки дальнейших событий существенно важно, что в описываемый период Стэнфордский университет представлял собой, по сути дела, закрытое учебное заведение для выходцев из богатых англосаксонских семей. Студенты с детства воспитывались на принципах протестантской морали и этики и воспринимали друг друга как членов единой привилегированной касты. Вот что произошло дальше: «Кинув монетку, Зимбардо выбрал охранников из числа студентов. Он выдал им униформу, дубинки, свистки и проинструктировал, как поддерживать дисциплину. Оставшихся студентов заперли в камерах и заставили надеть унизительную робу. После веселого первого дня, когда все «вживались» в свои роли, охранники, заключенные и даже экспериментаторы оказались пленниками ситуации. Охранники стали унижать заключенных, некоторые из них придумали жестокие и оскорбительные правила. Заключенные не выдержали, взбунтовались, а потом впали в апатию. Так возникло, писал Зимбардо “все растущее несоответствие между реальностью и иллюзией, между выполнением роли и самоидентичностью.... Эта тюрьма, которую мы сами создали, стала поглощать нас как созданий своей собственной реальности”. Углядев опасность социальной патологии, Зимбардо вынужден был уже через шесть дней прекратить эксперимент, рассчитанный на две недели»2.

Эксперимент Ф. Зимбардо, ставший на долгие годы объектом жесточайшей критики, не только продемонстрировал опасность дисфункциональных ролей для личности и общества, но одновременно еще раз убедительно подтвердил феноменальную эффективность ролевой симуляции не только как метода изменения установок и модификации поведения, но и как средства обучения. В самом деле участники эксперимента не только стали разделять установки, свойственные охранникам и заключенным, являвшимся для данного контингента испытуемых «людьми с другой планеты», но и очень быстро освоили предметную сторону деятельности, знакомой им разве что по кинофильмам.

В результате, ролевые игры получили самое широкое распространение не только в социально-психологической и психотерапевтической практике, но и в смежных областях деятельности, например, при обучении иностранным языкам методом «погружения».

В практической работе социального психолога различные модификации ролевых игр используются для решения самых разнообразных задач. Но, пожалуй, наиболее часто к ролевой симуляции и, так называемой, технике обмена ролями обращаются при работе с конфликтными ситуациями.

Эффект данной техники основан, прежде всего, на возможности для каждого из участников взглянуть на ситуацию глазами другого. Это чрезвычайно важно с точки зрения продуктивного разрешения конфликта, поскольку, по справедливому замечанию Г. Лейтц, «тем самым повышается ролевая гибкость, значение которой мы оценим верно только тогда, когда учтем тот факт, что деструктивный потенциал в отношениях напрямую зависит от степени фиксации контрагентов на прежней своей точке зрения. Но поменявшись ролями, они воспринимают ту же самую ситуацию с позиции другого. Благодаря этому сознание обоих расширяется». Как следствие, каждому из участников конфликта, «...знакома уже не только половина реальности своей ситуации, то есть “реальность со своей точки зрения”; оба теперь осознают реальность в полном объеме. Это всеобъемлющее сознание складывается из переживания в собственной роли и из переживания в роли визави. Такой целостный опыт обеспечивает более объективную оценку ситуации “по ту сторону добра и зла”»1.

Таким образом, использование ролевой симуляции и техники обмена ролями для разрешения конфликта позволяет отсечь личностные проекции участников, обусловливающих и усиливающих такие искажения восприятия, как предубеждение в пользу самих себя, тенденции к самооправданию, фундаментальную ошибку атрибуции, негативные стереотипы, от сути разногласий, а также минимизировать искажения восприятия, связанные с коммуникативным процессом. Тем самым, ситуация освобождается от подлинно деструктивных составляющих конфликта, поскольку, с точки зрения современной социальной психологии, «во многих конфликтах содержится лишь небольшое ядро подлинно несовместимых целей; главная проблема - искаженное восприятие чужих мотивов и целей»2.

Понятия «роль» и «ролевое поведение» для практического социального психолога выступают и в качестве первостепенного предмета изучения, и в качестве своеобразного интерпретационного «ключа» при характеристике и содержательном объяснении психологической сути процессов группообразования и личностного развития в условиях конкретных сообществ людей.

Российский гуманитарный журнал. 2013. Том 2. №2. С. 195-202.

Скачать полный текст (Русский)

Жаббарова Ф. У.

Башкирский государственный университет

Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32

Email: [email protected]

Резюме

В статье рассматривается и выявляется специфика терминологической лексики, используемой в научно-популярном тексте. Проводится разграничение понятий когезии и когерентности в рамках категории связности. Устанавливаются основные терминологические средства, реализующие связность в тексте научно-популярной статьи.

Ключевые слова

• . научно-популярный текст
• . лексические средства
• . термины
• . когезия
• . когерентность
• . номинативные цепочки
• . буквальный лексический повтор
• . popular science text
• . lexical means
• . terms
• . cohesion
• . coherence
• . nominative chains
• . literal reiteration

Литература

1. Солганик Г. Я. Практическая стилистика русского языка. 3-е изд. М.: Академия, 2008. 304 с.
2. Головин В. Н., Кобрин Р. Ю. Лингвистические основы учения о терминах. М.: Наука, 1987. С. 40.
3. Кожина М. Н., Дускаева Л. Р., Салимовский В. А. Стилистика русского языка. 2-е изд. М.: Флинта: Наука, 2010. 464 с.
4. Буре Н. А., Быстрых М. В., Вишнякова С. А. Основы научной речи. СПбГУ: ИЦ «Академия», 2003. 272 с.
5. Бельчиков Ю. А. Функциональная стилистика // Стилистика и литературное редактирование. 3-изд., перераб и доп. М.: Гардарики, 2007. 168 с.
6. Крылова О. А. Лингвистическая стилистика. Теория. Т.1. М.: Высшая школа, 2006. 319 с.
7. Таюпова О. И. Понятие сорта текста в процессе обучения развернутому высказыванию. // Сверхфразовые единства в обучении иностранным языкам. Уфа: БГУ, 1987. С. 145–149.
8. Таюпова О. И., Жаббарова Ф. У. Лексико-грамматические средства реализации категории связности в научно-популярном тексте. // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. Выпуск 65. № 13. С. 116–122.
9. Bußmann H. Lexikon der Sprachwissenschaft. Stuttgart: Kröner, 2002. 904 S.
10. Eroms H.-W. Stil und Stilistik. Berlin: Erich Schmidt, 2008. 255 S. (Grundlagen der Germanistik – 45)
11. Kernenergie. Klar und verständlich. Bonn: Informationskreis Kernenergie, 2010. 42 S.
12. Болотнова Н. С. Филологический анализ текста. М.: Флинта; Наука, 2009. C. 520.
13. Meier H., Sommerfeldt K.-E., Starke G. Einführung in die Grammatik und Orthographie der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig: Bibliographisches Institut, 1985. S. 231–239.
14. Unimagazin. Scientia halensis. № 2. 2010. 42 S.
15. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка (cтилистика декодирования). М.: Просвещение, 1990. 301 с.

Please enable JavaScript to view the

Традиционно под функцией термина понимается роль, которую выполняет термин, являясь средством обозначения специального понятия. Термин, выполняя свою функцию, функционирует в нескольких сферах: в лексико-семантической системе определенного языка; в терминологической системе определенной отрасли знания и (или) деятельности; в теории этой отрасли. Во всех этих сферах функции термина различны, но взаимосвязаны. Поэтому говорят о системе его функций, о полифункциональности термина и взаимосвязи всех его функций.

Термин, как и любая лексическая единица, выполняет номинативную функцию. В процессе познания объективной действительности и совместной деятельности люди называют так или иначе предметы, их признаки, операции, осуществляемые с этими предметами.

Специфика термина как единицы номинации в этом отношении состоит в том, что с помощью терминов называют (номинируют) понятия, категории, признаки (свойства) понятий, а также операции (отношения) в разнообразных специальных сферах человеческих знаний (науке, производстве, общественной жизни и др.). Другими словами, номинативность термина заключается в фиксации в нем специального знания. Безусловно, без такого называния невозможны познание и деятельность в специальных сферах.

Номинативная функция тесно связана с сигнификативной функцией, иначе называемой функцией обозначения, знаковой функцией (от лат. signifiko – подаю знак, сигнализирую, от signum – знак, сигнал и facio – делаю ). При рассмотрении данной функции изучаются способы обозначения, виды языковых знаков по их мотивированности (немотивированности), отношение знаков к типам объектов (например, обозначает ли языковой знак отдельный объект или класс объектов).

Третья функция – коммуникативная – характеризует термин как средство передачи получателю некоторой содержательной и соответствующей ситуации информации с установлением обратной связи. В этом случае термин служит средством передачи (коммуникации) специального знания в пространстве и во времени.

Выделяют два вида реализации этой функции: обмен знаниями и обучение.

В ходе обмена знаниями представителями специальных сфер знаний адекватное понимание во многом зависит от точности терминов. однако в процессе коммуникации нередко происходит корректировка, уточнение информации, например, в процессе обсуждения гипотезы. Нередко новый термин рождается именно в ходе коммуникации.

Иначе обстоит дело с передачей специального знания в процессе обучения. В этом случае используются стандартизированные или подвергавшиеся неоднократному упорядочению термины. Таким образом, при научном общении и обучении коммуникативная функция реализуется по-разному.

При передачи специального знания во времени коммуникативная функция проявляется достаточно специфично. Во-первых, восприятие знания в терминах новыми поколениями совершается без проверки средствами обратной связи. Во-вторых, рост научного знания приводит к иному пониманию объектов, обозначенных теми или иными терминами, а значит, «старые» термины могут получить новое содержание через их революционное развитие.

Прагматическая функция определяется связью знака с участниками коммуникации, конкретными условиями и сферой общения. Эта функция эксплицитно проявляется в идейной борьбе в политических терминах, в дискуссиях и т.п. В.М. Лейчик говорит об особом случае, когда термин сознательно должен нести дезинформацию, т.е. является ложномотивированным (например, социальное партнерство вместо наемный труд ). Иногда использование таких терминов объясняется недостаточным уровнем знания или неверно выбранной теорией.

Будучи лексическим элементом какого-либо языка науки и техники, термин, наряду с другими лексическими единицами этих языков, может выполнять эвристическую функцию, функцию открытия нового знания. С помощью терминов возможно именование новых открытых понятий. Поэтому можно говорить о том, что термины непосредственно участвуют в научном познании и способствуют открытию истины.