Историческое значение восстания степана разина кратко. Восстание под предводительством Степана Разина. А все ли как в учебниках? Поход на Астрахань

(если вам нужно краткое изложение событий восстания Разина, прочтите статью «Движение Разина » из Учебника русской истории академика С. Ф. Платонова)

Условия, подготовившие бунт Разина

В 1670–1671 годах Россию потряс страшный бунт Степана Разина. Продолжительная борьба с Польшею за Малороссию ослабляла силы Московского государства на других его окраинах и давала простор вольнице и разбойничьим шайкам. Особенно усилились они на Волге, где издавна свирепствовали вольные казачьи шайки, которые пополнялись охотниками с Дона. Обременительные налоги, повинности и усиливавшееся крепостное право с притеснениями воевод и чиновников вызывали побеги тяглых людей. Наиболее энергичные бежали в казаки на Дон, который не выдавал беглецов. Эти беглые составляли на Дону большею частию неимущую часть казачества, так называемую голутвенную. Именно с Дона и началось восстание Стеньки Разина. После Андрусовского договора, оставившего Заднепровскую Украину полякам, усилилось переселение оттуда малороссийских казаков в Московское государство. Многие из них уходили на Дон, и там эти черкасы или «хохлачи» значительно увеличили число голутвенных. Для беспокойной вольницы, жаждавшей добычи в то время был затруднен главный выход в Азовское и Черное моря, куда дорогу загораживали турецкие укрепления, татары и домовитое казачество, действовавшее по наказам Москвы, не хотевшей навлекать на свои южные украйны месть турок и татар. Донской голытьбе, чьим атаманом затем и выступил Разин, для добычи зипунов оставалась Волга, из которой можно было выйти в Каспийское море; а населенные персидские и кавказские берега были менее защищены, чем турецкие на Черном море.

Степан Разин. Английская гравюра XVII века

К весне 1667 года на Дону произошло большое движение среди голытьбы от прилива из юго-западных украйн беглых холопов и крестьян; последние прибывали с женами и детьми и тем увеличивали и без того бывший здесь недостаток продовольствия. Как обыкновенно бывает в подобных случаях, волнующиеся элементы ждали только подходящего предводителя, чтобы собраться вокруг него и идти, куда он укажет. Такой предводитель явился в лице донского казака Стеньки Разина.

Личность Степана Разина

Если верить некоторым иностранным известиям, то Разиным руководило чувство мести, возникшее вследствие того, что брат его, служивший на Украине в войске князя Юрия Долгорукого, был приговорен сим воеводой к повешению за своевольный уход. Но об этом случае нет ни слова в русских источниках. Некоторые из них сообщают, что Разин однажды был посланцем от Донского войска к калмыкам с приглашением идти вместе на крымцев и что потом он побывал в Москве, откуда ходил на богомолье в Соловки. По всем признакам это человек уже не молодой, бывалый, при среднем росте отличавшийся атлетическим сложением и несокрушимым здоровьем. Владея при этом недюжинными способностями, находчивостью, дерзостью и энергией, Разин имел те именно качества, которые наиболее пленяют грубую, несмысленную толпу, а став в ее главе, и к вящему ее удовольствию, он не замедлил разнуздать свои инстинкты хищного зверя, проявить кровожадную свирепость и так поразить воображение простых людей, что оно из удалого казака-разбойника сделало народного героя. Разумеется, главным поводом к такой славе послужило то обстоятельство, что Разин сумел выставить себя другом простонародья и врагом нелюбимого боярского и дворянского класса; народ видел в нем живой протест против крепостного права и всяких чиновничьих неправд.

Выступление Разина с Дона (1667)

Итак весной 1667 года Степан Разин собрал шайку голутвенных и попытался было сначала пройти на стругах в Азовское море. Войсковым атаманом в то время был Корнило Яковлев, тоже человек недюжинный; руководимые им домовитые казаки Черкасского городка, не хотевшие накликать на себя месть азовских турок и татар, задержали шайку в низовьях Дона. Тогда разинцы повернули назад и погребли вверх. Войсковое начальство посылало за нею погоню; но воровские казаки успели добраться до тех мест, где Дон сближается с Волгою; пограбив окрестные городки и встречных торговых людей, они стали лагерем на высоких буграх между Паншиным и Качалинским городками, защищенные высокою полою водою. В Паншином Разин принудил местного атамана снабдить их оружием, порохом, свинцом и другими запасами. Сюда стали подходить к ним голутвенные из разных донских городков, так что шайка Разина уже насчитывала до 1.000 человек. Ближайшим городом на Волге был Царицын. Корнило Яковлев поспешил уведомить царицынского воеводу Андрея Унковского о походе воровских казаков вверх по Дону и о явном намерении Разина перейти на Волгу. Унковский сначала послал к Паншину несколько стрельцов проведать о сих казаках, потом отправил к ним соборного попа и монастырского старца, чтобы убеждать их отстать от воровства и вернуться на свои места; но за большой водой посланные не добрались до воровского становища, а привезли только вести из Паншина о том, что казаки Разина собираются идти на Каспийское море, засесть в Яицком городке и оттуда сделать набег на тарховского шамхала Суркая. Между тем из Царицына обо всех этих делахданы были вести в Москву и в Астрахань с просьбою прислать в подкрепление ратных людей, чтобы можно было учинить поиск над ворами Разина. Из Москвы пошли в поволжские города, главным образом в Астрахань, а также на Терек царские грамоты, чтобы воеводы «жили с великим бережением от воровских казаков», чтобы «всякими мерами про них проведывали», чтобы на Волге и на ее притоках не дать им воровать, в море их не пропустить и промысел над ними чинить. Обо всем, что касалось Разина, воеводы должны немедля писать великому государю и боярину князю Юрию Алексеевичу Долгорукову в приказ Казанского дворца (где ведалось среднее и нижнее Поволжье) и сообщать вести друг другу. По волжским ватагам и учугам (рыбным заводам) также было велено жить с великим бережением.

Воеводы астраханские князь Иван Андреевич Хилков, Бутурлин и Безобразов были сменены. На их место были назначены князья: боярин Ив. Сем. Прозоровский, стольники Мих. Сем. Прозоровский и Сем. Ив. Львов. В видах борьбы с Разиным с ними отправлено подкрепление из четырех стрелецких приказов и некоторого количества солдат с пушками и боевыми снарядами; велено идти еще служилым пешим людям из Симбирска и других городов Саранско-Симбирской засечной черты, из Самары и Саратова.

Но пока писались грамоты и медленно приводились в исполнение военные меры, воровские казаки уже делали свое дело.

Первые разбои Разина на Волге и Яике (1667)

Разин перешел с своей шайкой на Волгу, и первым его подвигом было нападение на большой судовой караван, который плыл в Астрахань с ссыльными и казенным хлебом; кроме казенных стругов, тут были струги патриарха, известного московского гостя Шорина и еще некоторых частных лиц. Караван сопровождался стрелецким отрядом. Но стрельцы не оказали никакого сопротивления более многочисленным казакам и выдали своего начальника, которого Разин велел убить. Изрубили или повесили Шоринского приказчика и других судохозяев. Ссыльных освободили. Разин объявил, что он идет против бояр и, богатых за бедных и простых людей. Стрельцы и чернорабочие или ярыжные поступили в его шайку. Увеличив таким образом свои силы и забрав все бывшее на караване оружие и съестные запасы, Разин поплыл вниз по Волге. Когда казаки поравнялись с Царицыном, из города навели на них пушки, но почему-то ни одна не выстрелила; тотчас сложилась легенда, будто Разин успел заговорить оружие, так что ни сабля, ни пищаль его не берут. Напуганный тем воевода Унковский не поспел отказать, когда атаман прислал к нему своего есаула с требованием кузнечных принадлежностей. Затем Разин, не теряя времени, проплыл на своих стругах мимо Черного Яра, вошел в Бузань, один из рукавов Волги, и, минуя Астрахань, вышел в Каспийское море около Красного Яра. Не трогая и сего города, Разин скрылся в лабиринте прибрежных островов; потом направясь к северо-востоку, вошел в устье Яика и захватил плохо охраняемый Яицкий городок, где у него были уже единомышленники. Наряжаемый из Астрахани, стрелецкий гарнизон и здесь не сопротивлялся; часть его пристала к казацкой шайке. Начальникам люди Разина рубили головы; те стрельцы, которые не хотели остаться и отпущены были в Астрахань, потом, настигнутые посланными в погоню казаками, подверглись варварскому избиению; впрочем, некоторые из них успели спрятаться в камышах. Вообще Разин и его товарищи с самого же начала показали себя дикими, кровожадными извергами, для которых не существовало никаких человеческих и христианских правил или законов.

Засев в Яицком городке, воровские казаки оттуда предпринимали грабительский набег к устьям Волги и Терека, погромили улусы Едисанских татар, разграбили несколько судов на море и, воротясь с добычею, вступили в торг с соседними калмыками, у которых выменивали скот и другие съестные припасы.

Тщетно астраханские воеводы, прежний Хилков и новый Прозоровский, посылали к шайке Разина грамоты с увещанием отстать от воровства и принести повинную, а также пытались действовать военными отрядами и вооружать против них калмыцкую орду. Казаки смеялись над увещаниями, вешали и топили посланцев; малочисленные военные отряды возвращались побитые или приставали к казакам; а калмыцкая орда, постояв некоторое время под Яицким городком, отошла от него.

Грабежи Разина в Персии (1668–1669)

Разин зазимовал в этом городке; а в марте следующего 1668 года он со своими ватагами поплыл к персидским берегам. Вести об его удачах привлекли с Дона новые шайки голутвенных. Так по Волге пробрался атаман Сережка Кривой с несколькими сотнями товарищей, на Бузане побил загородивший ему путь стрелецкий отряд и вышел в море. По Куме пришли Алешка Каторжный с конными казаками и запорожец Боба с хохлачами. С прибытием сих подкреплений силы Разина возросли до нескольких тысяч человек, и он с большою свирепостью погромил прибрежные татарские города и селения от Дербента и Баку до Решта. Тут Разин вступил в переговоры, и даже предложил шаху свои услуги, если ему дадут землю для поселения. Во время сих переговоров хитрые персияне воспользовались беспечностью и пьянством казаков и нечаянным нападением нанесли им порядочный урон. Разин отплыл от Решта и с помощью вероломства выместил свою злобу на доверчивых жителях Фарабанта. Они согласились пустить к себе казаков для производства торговли, и несколько дней эта торговля мирно производилась. Вдруг Разин подал условленный знак, именно поправил на голове шапку. Казаки, как звери, бросились на жителей и учинили страшную резню; захватили большой полон, разграбили город и сожгли увеселительные шахские дворцы. С огромной добычей и пленниками шайка Разина расположилась на одном острове, поставила там укрепленный городок и в нем зазимовала. По их приглашению персияне приходили сюда выменивать из плена своих родных на христианских невольников. Казаки давали по одному персиянину за трех-четырех христиан. Это показывает, какое большое количество пленных сбывали в Персию кавказские татары и черкесы, грабившие христианские соседние области. Такое освобождение многих христиан от неволи давало Стеньке Разину и его казакам повод хвастаться, будто они сражаются с мусульманами за веру и свободу.

Степан Разин. Картина Б. Кустодиева, 1918

Весной 1669 года казаки Разина предприняли набег навосточный берег Каспийского моря и пограбили туркменские аулы. В этом набеге они потеряли одного из наиболее удалых атаманов, Сережку Кривого. После того разинцы укрепились на Свином острове и отсюда чинили набеги на соседние берега, чтобы доставать съестные припасы. Меж тем персияне еще зимой начали собирать войско и готовить суда против казаков. Летом это войско напало на Разина почти в количестве 4.000 человек, под начальством Менеды-хана. Но оно встретило отчаянное сопротивление и было совершенно разбито; хан спасся бегством с несколькими судами; а его сын и дочь попали в плен. Не совсем понятно, зачем этой дочери понадобилось участвовать в походе. Не была ли она захвачена прежде? Известно только, что Разин взял красавицу себе в наложницы. В этой отчаянной битве казаки потеряли много товарищей; дальнейшее пребывание на острове становилось небезопасно: персы могли воротиться в большем числе; к тому же по недостатку пресной воды в ватаге Разина открылись болезни и смертность. Казаки столько раз дуванили (делили) между собой награбленное добро, что были обременены добычею; а соседние берега настолько опустошены, что уже не представляли приманки для грабежей.

Пришлось подумать о возвращении на родной Дон.

Казаки Разина в Астрахани после персидского похода (1669)

Для сего возвращения предстояло два пути: открытый, но мелководный, по Куме и широкий, но не свободный, по Волге. Оставляя первый на случай нужды, Разин попытался идти вторым и поплыл к Волжскому устью. Но и тут казаки не изменили своим привычкам. Во-первых, ватага Разина разграбила принадлежавший Астраханскому митрополиту учуг Басаргу, забрала там рыбу, икру, невода, багры и прочие рыболовные снасти; а потом напала на две персидские купеческие бусы, шедшие в Астрахань с товарами под охраною терских стрельцов; на одной из них находились дорогие кони (аргамаки), посланные шахом в подарок Московскому царю. Разин забрал весь груз; хозяин-купец спасся бегством вместе со стрельцами в Астрахань; а сын его Сехамбет попался в плен. Беглецы с митрополичьего учуга и с персидских бус принесли астраханским воеводам весть о приближении воровских казаков. Это было в начале августа.

Князь Прозоровский немедля послал против них своего товарища князя Сем. Ив. Львова с четырьмя тысячами стрельцов на тридцати шести стругах. Казаки Разина, расположившиеся станом на острове Четырех бугров, увидя сильную флотилию, выплывавшую из Волги, не отважились на сопротивление и побежали в открытое море. Воевода гнался за ними, пока гребцы его не утомились. Тогда он послал казакам царскую увещательную грамоту. Разин остановился и вступил в переговоры. Присланные им два выборных казака били челом от всего войска, чтобы великий государь простил виновных, а они за то будут ему служить, где укажет и класть за него свои головы. Выборные уговорились и скрепили присягою, что казаки Разина выдадут пушки, захваченные ими на волжских судах, в Яицком городке и в мусульманских городах, отпустят бывших с ними служилых людей и своих пленников, а струги отдадут в Царицыне, откуда пойдут волоком на Дон со своим добытым добром. После того князь Львов отплыл в Астрахань, а за ним поплыли и казацкие струги. Последних пропустили мимо города и поставили на Болдинском устье. 25 августа Разин с несколькими атаманами и казаками явился к Приказной избе, где заседал воевода князь Прозоровский; положил перед ним свой предводительский бунчук, бил челом на государево имя об отпуске на Дон и испросил позволение послать в Москву шестерых выборных казаков. Злодей Разин, в случае нужды, умел притвориться и выдать себя за преданного слугу государева. А любостяжательных воевод он обошел щедрыми дарами. Казаки Разина далеко не исполнили заключенныхс князем Львовым условий. Они выдали только одну половину пушек, а другую оставили у себя, под предлогом обороны дорогою в степях от татарских нападений. Пленных персиян они выдали очень немногих, а остальных заставили выкупать; также не выдали и купеческих товаров, награбленных на персидских бусах. Против настояния воевод Разин говорил, что пленники и товары взяты за саблей и уже подуванены (поделены), отдавать их никоим образом нельзя. Точно так же Разин не допустил дьяков и подьячих переписывать казачье войско, говоря, что того делать «не повелось» ни на Дону, ни на Яике. Тщетно родственники и земляки пленных персиян приступали к воеводам, естественно полагая, что раз казаки Разина в руках царского правительства, то они должны отпустить пленников на свободу и воротить награбленное имущество. Воеводы отказались употребить силу, ссылаясь на милостивую царскую грамоту, и дозволили только выкупать пленных беспошлинно. Вообще князья Прозоровский и Львов выказали иное послабление казакам и слишком любезно относились к Разину, как будто испытывая на себе обаяние его громкой славы и выдающейся личности; чем еще более подтвердили распространявшиеся в народе слухи о чародейских свойствах атамана казацкой голытьбы.

Десятидневное пребывание воровских казаков под Астраханью было каким-то празднеством для них и для жителей. Казаки Разина вели торг награбленными товарами, и местные купцы за бесценок приобретали у них шелковые ткани, золотые и серебряные вещи, жемчуг и драгоценные камни. Казаки расхаживали в бархатных кафтанах и шапках, богато разукрашенных жемчугом и самоцветными камнями. Атаманы щедро расплачивались за все золотыми и серебряными деньгами. Именитые граждане, сами воеводы, немало поживившиеся из казацкой добычи, угощали Разина или принимали от него угощение. Толпы любопытных ходили смотреть казачьи струги, наполненные всяким добром. Разин держал себя гордо и повелительно; казаки и простые люди называли его батькой или батюшкой и кланялись ему до земли. О нем тогда же стали складываться легенды и песни. Рассказывали, например, что на корабле Разина, носившем название «Сокола», канаты были шелковые, а паруса из дорогих материй.

Разин топит в Волге персидскую княжну

Если верить иноземному известию, в это именно время произошел следующий случай. Кутил однажды Разин и катался с товарищами по реке. Вдруг пьяный атаман обратился к Волге-матушке, говоря, что она славно носила на себе молодца, а он еще ничем ее не отблагодарил; затем изверг схватил сидевшую радом с ним персидскую красавицу, помянутую выше ханскую дочь, роскошно убранную, и бросил ее в воду. Астраханские стрельцы и простолюдины, конечно, не без зависти смотрели на звеневших золотом, богато одетых и широко гулявших казаков Разина, а к атаману их прониклись особым уважением и страхом. Эти чувства сыграли важную роль в последующих событиях. Напрасно близорукие и лакомые к подаркам астраханские воеводы отписывали в Москву, что они не употребили строгих мер против казаков из опасения, чтобы не произошло кровопролитие и не пристали бы к воровству многие другие люди. Своею поблажкою и слабостью они именно и способствовали тому, чего опасались.

Стенька Разин бросает персидскую княжну в Волгу. Западноевропейская гравюра 1681

Разинцы в Царицыне

4 сентября казаки отплыли от Астрахани к Царицыну, снабженные речными стругами и провожаемые жильцом Плохово; от Царицына до Паншина их должен был проводить небольшой стрелецкий отряд. Само собой разумеется, что, очутившись на полной свободе, они не замедлили воротиться к своевольным и грабительским привычкам. В Царицыне Разин разыграл строгого судью и, по жалобе донских казаков, покупавших здесь соль, на воеводские вымогательства, заставил Унковского заплатить им за убытки. Тот же воевода по наказу из Астрахани велел продавать вино вдвое дороже, чтобы удержать казаков от пьянства. Но казаки его чуть не зарезали, и он спасся тем, что куда-то спрятался. Разин велел выпустить из тюрьмы колодников и ограбить плывший по Волге купеческий струг. Несколько служилых и беглых людей пристали к его шайке. Плохово тщетно требовал их выдачи. Прозоровский прислал из Астрахани особого человека с таким же требованием. Разин отвечал обычным «не повелось» у казаков выдавать кого бы то ни было; а на убеждения и угрозы посланца Прозоровского с яростью закричал, как он смел явиться с подобными речами. «Скажи своему воеводе, что он дурак и трус! Я сильнее его и покажу, что не боюсь не только его, но и того, кто повыше! Я рассчитаюсь с ними и научу их, как со мною разговаривать!» С сими и т. п. словами он отпустил посланца, уже не чаявшего выйти живым из рук неистового атамана. А в это время отправленные им в Москву выборные казаки Разина добили челом свои вины, получили царское прощение и посланы в Астрахань на службу. Но дорогой они напали на провожатых, захватили у них коней и степью ускакали на Дон.

Возвращение Разина на Дон

Достигнув Дона, Разин и не подумал распустить свою ватагу. Он засел на острове между городками Кагальником и Ведерниковым, окружил свой стан земляным валом и остался здесь зимовать. Сюда же вызвал из Черкасска свою жену и брата Фролку. Многих казаков своих Разин отпустил домой для свиданья с родственниками и для уплаты долгов; ибо, отправляясь добыть зипунов, голутвенные брали у домовитых казаков оружие, платье и всякие запасы под условием разделить с ними добычу. Теперь эти должники широкой рукой расплачивались со своими заимодавцами и тем наглядно подкрепляли распространившуюся по донским городкам молву об удачных предприятиях и безнаказанности Стеньки Разина и о предстоящем новом промысле, который он задумывал. И вот эта молва возбудила новое движение среди голутвенного казачества по Дону с его притоками и в Запорожье. Кагальницкий городок наполнился пришлыми людьми, жаждущими добычи. Домовитые казаки с прискорбием видели приготовления к новому походу на Волгу, но не знали, как ему помешать.

Новый поход Разина с Дона на Волгу (1670)

Настала весна 1670 года.

В Черкасск прибыл жилец Евдокимов с милостивой царской грамотой к Донскому войску и, конечно, с поручением узнать положение дел. Казаки благодарили за царскую, милость, особенно за обещанную присылку сукон, съестных и боевых запасов. Корнило Яковлев собрал круг, чтобы выбрать станицу казаков, которая по обычаю должна была проводить царского посланца до Москвы. Вдруг является Разин с толпой своей голытьбы, спрашивает, куда выбирают станицу, и, получив ответ, что посылают ее к великому государю, приказывает привести Евдокимова. Последнего он обругал лазутчиком, избил и велел бросить в реку. Тщетно Яковлев и некоторые старые казаки пытались спасти московского посланца и уговаривали Стеньку Разина. Последний грозил и с ними сделать то же. «Владей своим войском, а я буду владеть своим!» – кричал он Яковлеву. Затем он уже стал громко объявлять, что пора идти на московских бояр. Вместе с боярами он осуждал на истребление попов и монахов; церковные обряды, по его понятиям, были совсем излишни. Пьяный, разнузданный Разин потерял всякую веру и кощунствовал при случае. Между прочим, когда кто-либо из молодых его казаков хотел пожениться, он приказывал парам плясать вокруг дерева вместо венчального обряда. Тут, конечно, сказалось влияние народных песен с их венчанием «круг ракитова куста».

Корнило Яковлев с домовитыми казаками видели, что им не осилить буйную толпу голутвенных, находившихся под обаянием Стеньки Разина,и ничего не предпринимали, выжидая более удобного времени. Московское правительство со своей стороны не осталось довольно слишком мягким образом действия астраханских воевод по отношению к воровским казакам. Царская грамота выговаривала им за то, что они так неосторожно выпустили Стеньку и его товарищей из своих рук и не приняли никаких мер для предупреждения их дальнейшего воровства. Воеводы оправдывались и ссылались, между прочим, на совет Астраханского митрополита. Но дальнейшие события решительно их осудили. В числе других казацких атаманов к Стеньке Разину пришел со своей ватагой известный тогда Васька Ус . Теперь собралось тысяч семь или более казацкой голытьбы, и Разин вновь повел ее на Волгу.

Захват Царицына Разиным

Он подступил к Царицыну, где место Унковского уже занимал воевода Тургенев. Казаки спустили привезенные ими суда на воду и окружили город с реки и с суши. Оставив здесь Ваську Уса, сам Разин отправился на кочевавших по соседству калмыков и татар, погромил их, захватил скот и пленников. Меж тем в осажденном городе оказались люди, сочувствовавшие казакам, которые вошли с ними в сношения, а потом отворили им городские ворота. Тургенев с горстью верных слуг и стрельцов заперся в башне. Прибыл Разин, был с почетом встречен жителями и духовенством и усердно угощаем. В пьяном виде он лично повел казаков на приступ и взял башню. Защитники ее пали, а сам Тургенев, еще живым попавший в плен, был подвергнут поруганию и брошен в воду. В это время тысячный отряд московских стрельцов со своим головой Лопатиным плыл сверху на помощь Тургеневу и другим низовым воеводам. Разин внезапно напал на него, но встретил мужественную оборону. Несмотря на большое превосходство в числе противников, стрельцы пробились к Царицыну, рассчитывая на его поддержку и не зная об его участи. Но тут встретили их пушечными выстрелами. Половина отряда погибла; остальные были взяты в плен. Лопатин и другие стрелецкие начальники подверглись варварским истязаниям и утоплены. До 300 стрельцов Разин посадил гребцами на доставшиеся ему суда. Он ввел казацкое устройство в Царицыне и сделал из него свой опорный укрепленный пункт. Затем Разин объявил, что идет вверх по Волге на Москву, но не против государя, а для того, чтобы истреблять везде бояр и воевод и давать вольность простому народу. С такими же речами разослал он в разные стороны своих лазутчиков для возмущения народа. Обстоятельства заставили Разина обратиться прежде вниз, а не вверх по Волге.

Взятие Астрахани и грабёж её казаками

Уже Стеньке удалось взять город Камышин такой же изменой, как Царицын, и так же утопить воеводу с начальными людьми, когда к нему пришла весть о приближении судовой рати, посланной против него из Астрахани. Узнав о новом возмущении Разина, князь Прозоровский спешил загладить свою прежнюю опрометчивую нерешительность. Он собрал и вооружил пушками до сорока судов, посадил на них более 3.000 стрельцов и вольных людей и послал на Разина опять под начальством своего товарища князя Львова. Но и эта запоздалая решительность также оказалась опрометчивою. Разин оставил вЦарицыне из каждого десятка по одному человеку, около 700 человек конницы послал берегом; а с прочею силою, числом до 8.000 поплыл навстречу князю Львову. Но главная его сила заключалась в шатости и в изменах служилых или ратных людей. Среди стрельцов уже замешались его клевреты, которые нашептывали им о вольности и добыче, ожидавших их под знаменами Стеньки Разина. А стрельцы и без того питали к нему сочувствие со времени его пребывания под Астраханью. Почва была так хорошо подготовлена, что когда около Черного Яра обефлотилии встретились, астраханские стрельцы шумно и радостно приветствовали Стеньку Разина своим батюшкой, затем перевязали и выдали своих голов, сотников и других начальников. Все они былипобиты; только князь Львов пока оставлен в живых. Город Черный Яр также изменою перешел в руки казаков, причем воевода и верные служилые люди подверглись истязаниям и смерти.

Разин раздумывал, куда ему теперь направиться: идти ли вверх по Волге на Саратов, Самару и т.д. или вниз на Астрахань? Передавшиеся ему астраханские стрельцы склонили решение Разина в пользу Астрахани, уверяя, что там его ждут и город ему сдадут.

Говорят, что астраханских жителей уже заранее смущали разные зловещие знамения, каковы землетрясение, ночной колокольный звон, неведомый шум в церквах и т.п. Весть об измене посланных стрельцов и приближении казаков Разина произвела окончательное уныние среди городских властей; а крамольники начали действовать почти открыто. Возбуждаемые ими, стрельцы дерзко потребовали от воеводы уплаты жалованья. Князь Прозоровский отвечал им, что от великого государя денежная казна еще не прислана, что он даст им сколько можно от себя и от митрополита, только бы они служили верно и не сдавались на речь изменника и богоотступника Стеньки Разина. Митрополит дал своих келейных денег 600 рублей, да у Троицкого монастыря отобрал 2000 рублей. Стрельцы, по-видимому, были удовлетворены и даже обещали стоять против воров Разина. Но воевода плохо полагался на эти обещания и делал, что мог, для обороны города. Он усилил караулы, осматривал и укреплял стены и валы, расставлял на них пушки и т.д. Главными помощниками его в этих приготовлениях были немец Бутлер, капитан стоявшего под городом царского корабля «Орел», и англичанин полковник Фома Бойль. Воевода ласкал их и рассчитывал особенно на немецкую команду Бутлера; даже персиянам, черкесам и калмыкам он доверял более чем стрельцам.

Меж тем зловещие знамения возобновились. 13 июня караульные стрельцы донесли митрополиту, что ночью с неба сыпались на город искры, как будто из огненной пылающей печи. Иосиф прослезился и сказал, что это излиялся фиал гнева Божия. Уроженец Астрахани, он был мальчиком во время Заруцкого и Марины и помнил неистовство казаков того времени. Спустя несколько дней, караульные стрельцы извещают о новом знамении: видели они три радужных столпа с тремя венцами наверху. И это не к добру! А тут еще падают проливные дожди с градом и вместо обычной жаркой погоды стоит такой холод, что надобно ходить в теплом платье.

Около 20-х чисел июня подошли многочисленные струги воровских казаков Разина и стали обступать город, окруженный волжскими рукавами и протоками. Чтобы не дать приюта казакам, власти сожгли подгородную Татарскую слободу. Ворота городские заложили кирпичом. Митрополит с духовенством обходил стены крестным ходом. Несколько Стенькиных лазутчиков, проникших в город, были схвачены и казнены. Стрелецкие старшины и лучшие посадские люди были собраны на митрополичий двор и после архипастырских убеждений дали обещание биться с ворами Разина, не щадя своего живота. Посадские были вооружены и поставлены для обороны города наряду со стрельцами. Видя приготовления шайки Разина к ночному приступу, князь Прозоровский взял благословение у митрополита, облекся в ратную сбрую и на боевом коне к вечеру выступил со своего двора при соблюдении обычного на войне церемониала. Его сопровождали брат Михаил Семенович, дети боярские, свои дворовые слуги и приказные люди; вперед вели коней, покрытых попонами, трубили в трубы и били в тулунбасы. Он стал у Вознесенских ворот, на которые казаки Разина, по-видимому, хотели ударить главными силами. Но то был обман: в действительности они наметили другие места для приступа. После тихой ночи на рассвете разинцы вдруг приставили лестницы и полезли на укрепления. С последних раздались пушечные выстрелы. Но это были большей частью безвредные выстрелы. Заготовленные камни и кипяток не посыпались и не полились на людей Разина. Напротив, мнимые защитники подавали им руки и помогали влезать на стены.

С гиком и криком казаки Разина ворвались в город и вместе с астраханскою чернью принялись избивать дворян, детей боярских, начальственных лиц и воеводских слуг. Брат воеводы пал, пораженный из самопала; сам князь Прозоровский получил смертельную рану копьем в живот, и на ковре отнесен своими холопами в соборный храм. Сюда поспешил митрополит Иосиф и собственноручно приобщил свв. Тайн воеводу, с которым находился в большой дружбе. Храм наполнился бежавшими от воров подьячими, стрельцами, офицерами, купцами, детьми боярскими, женщинами, девицами и детьми. Железные решетчатые двери храма заперли, и у них стал стрелецкий пятидесятник Фрол Дура с ножом в руках. Казаки Разина выстрелили сквозь двери и убили ребенка на руках у матери; потом выломали решетку. Фрол Дура отчаянно оборонялся ножом и был изрублен. Князя Прозоровского и многих других вытащили из храма и посадили под раскат. Пришел Разин и изрек свой суд. Воеводу взвели на раскат и оттуда сбросили вниз; остальных тут же рубили мечами, секли бердышами, избивали дубинами. Потом трупы их люди Разина отвезли в Троицкий монастырь и свалили в общую могилу; стоявший у нее старец монах насчитал 441 труп. Только кучка черкесов (людей Каспулата Муцаловича), засевшая в одной башне вместе с несколькими русскими, отстреливались до тех пор, пока у нее не стало пороху; тогда они попытались бежать за город, но были настигнуты казаками Разина и изрублены. Немцы тоже пробовали оборонятьсяСтепан Рази н, но потом обратились в бегство. В городе происходил неистовый грабеж. Грабили приказную палату, церковное имущество, дворы купцов и иноземных гостей, каковы Бухарский, Гилянский, Индейский. Все это потом было свезено в одно место и поделено (подуванено). Кроме своей кровожадности, Разин отличался еще особою ненавистью к приказному письмоводству: он велел собрать все бумаги из правительственных мест и торжественно их сжечь. При этом похвалялся, что также сожжет все дела на Москве в Верху, т. е. у самого государя Алексея Михайловича .

Астрахань подверглась оказачению. Население Разин разделил на тысячи, сотни и десятки. Отныне оно должно было управляться казачьим кругом и выборными атаманами, есаулами, сотниками и десятниками. Однажды утром устроена была торжественная присяга за городом, где население произносило клятву верно служить великому государю и Степану Тимофеевичу, а изменников выводить. Разин, очевидно, не решался открыто посягнуть на царскую власть, столь глубоко внедрившуюся в умы русского народа: он постоянно твердил, что вооружился за великого государя против его изменников московских бояр и приказных людей; а известно, что эти два сословия были нелюбимы народом, который им приписывал все неправды, все свои тяготы и в особенности водворение крепостного состояния. Естественно поэтому, какой дружный отклик находил в низших классах обманный призыв Разина к свободе и казацкому равенству не только среди холопства и крестьянства, но также среди посадских жителей и простых служилых людей, каковы пушкари, воротники, затинщики и, наконец, самые стрельцы. Последние составляли в поволжских городах главную опору воеводской власти; но они не были довольны своей подчас тяжелой, скудно вознаграждаемой службой и с завистью смотрели на вольного казака, имевшего возможность проявить свою удаль, погулять на просторе и обогатить себя добычею. Отсюда понятно, почему стрельцы в тех местах так легко переходили на сторону воровского казачества Разина. Местному духовенству в этих смутных обстоятельствах пришлось играть незавидную страдательную роль. Когда все гражданские власти были истреблены, митрополит Иосиф затворился на своем дворе и, по-видимому, только скорбел о событиях, сознавая свою беспомощность. Среди священников нашлось несколько лиц, самоотверженно пытавшихся обличать Стеньку Разина и его товарищей; но они были замучены; другие поневоле исполняли приказания атамана; например, без архиерейского разрешения венчали дворянских жен и дочерей, которых Разин насильно выдавал замуж за своих казаков. Притом же воровские казаки менее всего отличались религиозностью. Разин не соблюдал постов и неуважительно относился к церковным обрядам; его примеру следовали не только старые казаки, но и новые, т.е. астраханские жители; а кто думал противоречить, тех нещадно били.

Шумно и весело праздновали казаки Разина свою удачу в Астрахани. Ежедневно шла гульба и попойки. Разин постоянно был пьян и в таком виде решал судьбу людей, в чем-либо провинившихся и представленных к нему на суд: одного приказывал утопить, другого обезглавить, третьего изувечить, а четвертого по какому-то капризу пустить на волю. В день именин царевича Феодора Алексеевича он вдруг с начальными казаками пришел в гости к митрополиту, и тот угостил их обедом. А потом Разин же велел взять поочередно обоих сыновей убитого князя Прозоровского, которые вместе с матерью скрывались в митрополичьих палатах. Старшего 16-летнего Разин спрашивал, где таможенные деньги, собиравшиеся с торговых людей. «Пошли на жалованье служилым людям», отвечал княжич и сослался на подьячего Алексеева. «А где ваши животы?» продолжал он допрашивать и получил ответ: «разграблены». Обоих мальчиков Разин велел повесить за ноги на городской стене, а подьячего – на крюке за ребро. На другой день подьячего сняли мертвого, старшего Прозоровского сбросили со стены, а младшего живого высекли и отдали матери.

Прошел целый месяц пьяного и праздного пребывания в Астрахани.

Поход Разина вверх по Волге

Разин, наконец, опомнился и сообразил, что в Москве хотя и не скоро, а все же получили известие об его подвигах и собирают против него силы. Он велел готовиться к походу. В это время приходит к Разину толпа астраханцев и говорит, что некоторые дворяне и приказные люди успели скрыться. Она просила, чтобы атаман велел их разыскать, а иначе, в случае присылки государева войска, они будут им первыми неприятелями. «Когда уеду из Астрахани, тогда делайте что хотите», ответил им Разин. В Астрахани он вручил атаманскую власть Василию Усу, а товарищами ему назначил атаманов Федьку Шелудяка и Ивана Терского; оставил половину показаченных астраханцев и стрельцов и по два от каждого десятка донцов. А с остальными Разин поплыл вверх по Волге на двухстах стругах; берегом шли 2.000 конных казаков. Достигнув Царицына, Разин отправил на Дон часть награбленного в Астрахани добра под прикрытием особого отряда. Следующие наиболее значительные города, Саратов и Самара, были легко захвачены, благодаря измене ратных людей. Воеводы, дворяне и приказные люди подверглись избиению; именье их разграблено; а жители получили казацкое устройство, и часть их подкрепила воровские полчища,

В начале сентября 70-го года Разин был уже под Симбирском.

Разосланные им лазутчики успели рассеяться в понизовых областях, а некоторые проникли до самой Москвы. Везде они смущали народ заманчивыми обещаниями истребить бояр и приказных людей, ввести равенство, а следовательно и раздел имущества. Для вящего уловления простонародья хитрый Разин прибег даже к такому обману: его агенты уверяли, что в казацком войске находятся несправедливо сверженный царем патриарх Никон и (умерший в начале этого года) наследник престола царевич Алексей Алексеевич, под именем Нечая; последний якобы не умер, а убежал от боярской злобы и родительской неправды. Возбуждая таким образом православное русское население, агенты Стеньки Разина вели другие речи среди раскольников и инородцев; первым обещали свободу старой веры, вторым освобождение от русского владычества. Таким образом возмущены были черемисы, чуваши, мордва, татары, и многие из них спешили соединиться с полчищами Разина. Он призывал даже и внешних врагов на помощь к себе против Московского государства: для этого он посылал за крымскою ордою и предлагал свое подданство персидскому шаху. Но то и другое было безуспешно. Шах, пылая мщением за грабительский набег и гнушаясь сношением с разбойником, велел казнить Стенькиных посланцев.

Осада Симбирска и разгром Разина Барятинским

Город Симбирск был очень важен по своему положению: он входил в укрепленную черту или засечную линию, шедшую на запад до Инсара, на восток до Мензелинска. Предстояла трудная задача не пропустить Стеньку Разина с его полчищами внутрь этой черты. Симбирск имел крепкий город, т.е. кремль, и кроме того укрепленный посад или острог. Кремль был достаточно снабжен пушками и имел гарнизон из стрельцов, солдат, а также из поместных дворян и детей боярских, которые собрались сюда из уезда и сели в осаду. Воеводой здесь был окольничий Иван Богданович Милославский. В виду близкого нашествия Разина он неоднократно просил помощи у главного казанского воеводы князя Урусова. Тот медлил и, наконец, послал ему отряд под начальством окольничего князя Юрия Никитича Барятинского. Последний подошел к Симбирску почти одновременно с полчищем Разина; у него были солдаты и рейтары, т.е. люди, обученные европейскому строю, но в недостаточном числе. Он выдержал упорный бой, но не мог пробраться к городу, и тем более, что многие его рейтары из татар дали тыл, а симбирцы изменили и впустили казаков в острог. Милославский заперся в кремле. Барятинский отступил к Тетюшам и запросил подкреплений. Около месяца Милославский оборонялся от Разина в своем городе и отбил все казацкие приступы. Наконец, Барятинский, получив подкрепления, вновь приблизился к Симбирску. Тут в начале октября на берегах Свияги Разин напал на него всеми своими силами; но был разбит, сам получил две раны и отошел к острогу. Барятинский соединился с Милославским. Всю следующую ночь Разин думал зажечь город. Но вдруг он услыхал вдали крики с другой стороны. То была часть войска, отряженная Барятинским с целью обмануть неприятеля. Действительно, Стеньке показалось, что идет новое царское войско, и он решил бежать. Нестройным толпам оказаченных посадских людей и инородцев Разин объявил, что хочет со своими донцами ударить в тыл воеводам. Вместо того бросился на лодки и уплыл вниз по Волге. Воеводы зажгли острог и дружно напали на толпы мятежников с двух сторон; увидя себя обманутыми и покинутыми, последние также поспешили к лодкам; но были настигнуты и подверглись страшному избиению. Несколько сот взятых в плен разинцев были без суда и пощады казнены.

Народные мятежи в Поволжье и борьба царских воевод с ними

Праздное пребывание Стеньки Разина в Астрахани и задержка его под Симбирском дали Московскому правительству время собрать силы и вообще принять меры для борьбы с мятежом. Но первое неудачное столкновение Барятинского с воровскими казаками и отступление к Тетюшам в свою очередь помогли Разинским клевретам распространить мятеж к северу и западу от Симбирска, т. е. внутри засечной черты. Мятеж уже пылал здесь на большом пространстве, когда разбитый Разин бежал на юг со своими донцами. Можно себе представить, какие размеры мог принять этот пожар, если бы Разин от Симбирска победителем двинулся на север. Теперь же царским воеводам предстояло иметь дело с раздробленными мятежными толпами, лишенными единства и общего предводителя. И тем не менее, им пришлось еще много и долго бороться с этой многоглавой гидрой. Так велико было движение посадского и крестьянского люда, возбужденное Разиным против сословий приказного и помещичьего.

Мятеж охватил все пространство между нижнею Окою и среднею Волгой и главным образом кипел в области реки Суры. Он большею частию начинался в селах; крестьяне избивали помещиков и грабили их дворы, затем под руководством донцов Разина составляли казацкие шайки и шли на города. Тут посадская чернь отворяла им ворота, помогала избивать воевод и приказных людей, вводила у себя казацкое устройство и ставила собственных атаманов. Бывало и наоборот: городская чернь поднимала мятеж, составляла ополчение или приставала к какой-либо казачьей шайке и шла в уезд, чтобы возмущать крестьян и истреблять помещиков. Во главе этих мятежных ополчений обыкновенно становились присланные Разиным атаманы, например, Максим Осипов, Мишка Харитонов, Васька Федоров, Шилов и пр. Некоторые мятежные толпы двинулись вдоль Саранской засечной черты, взялиКорсунь, Атемар, Инсар, Саранск; затемовладели Пензой, Нижним и Верхним Ломовом, Керенском и вступили в Кадомский уезд. Другие толпы пошли на Алатырь, который взяли и сожгли вместе с воеводой Бутурлиным, его семьей и дворянами, запершимися в соборной церкви. Потом взяли Темников, Курмыш, Ядрин, Васильсурск, Козмодемьянск. Заодно с русскими крестьянами атаманы Разина поднимали и брали в свои шайки приволжских инородцев, т.е. мордву, татар, черемис и чуваш. Крестьяне богатого села Лыскова сами призвали к себе соратника Разина, атамана Осипова из Курмыша, и вместе с ним пошли на противоположный берег Волги осаждать Макарьев Желтоводский монастырь, в котором сложено было на хранение имущество многих зажиточных людей из соседнего края. Воры с криком «Нечай! Нечай!» сделали приступ к монастырю и пытались его зажечь. Но монахи и служки с помощью своих крестьян и богомольцев отбили приступ и потушили пожар. Воры ушли в село Мурашкино; а потом они скоро воротились и нечаянным нападением успели захватить монастырь; хранившееся там добро, конечно, было разграблено. В селе Мурашкине атаман Осипов стал собирать большие силы, чтобы идти на Нижний Новгород, куда городская чернь уже призывала казаков Разина. Но в это время пришла весть о поражении Разина под Симбирском и бегстве его на низ. Царские воеводы могли теперь обратить свои полки на усмирение посадско-крестьянского мятежа.

Однако борьба с многочисленными и широко распространившимися мятежными толпами оказалась не легкою. Во главе царских воевод для этой борьбы поставлен был князь Юрий Алексеевич Долгорукий. Он сделал своим опорным пунктом Арзамас, откуда и направлял в разные стороны действия подчиненных себе воевод. Главное его затруднение состояло в недостатке войска; назначенные под его начальство стольники, стряпчие, дворяне и дети боярские большею частью числились в нетях, ибо все дороги кишели воровскими шайками, которые не пропускали ратных людей, шедших в свои полки. Тем не менее, отряды, посылаемые кн. Долгоруким, начали побивать мятежные скопища, возбуждённые Разиным, и мало-помалу очищать от них соседний край. Главные силы мятежников сосредоточивались в селе Мурашкине. Долгорукий послал на них воевод князя Щербатова и Леонтьева. 22 октября эти воеводы выдержали упорный бой с более многочисленным неприятелем, имевшим у себя немалое количество пушек, и разгромили его. Лысковцы сдались без боя, и воеводы с торжеством вступили в Нижний. Затем продолжалось постепенно очищение Нижегородского уезда, несмотря на отчаянное сопротивление воровских шаек, иногда заключавших в себе по нескольку тысяч человек и защищавшихся в трущобах, укрепленных валами и засеками. Само собой разумеется, что победы над ними и вообще усмирение мятежа Разина сопровождались жестокими их казнями, сожжением целых сел и деревень.

За очищением Нижегородского уезда последовало такое же сопровождаемое отчаянными боями усмирение Кадомского, Темниковского, Шацкого и т. д. Когда силы мятежа Разина постепенно были сломлены, а многочисленные казни и разгромы устрашили умы, началось обратное движение. Мятежные города и села стали встречать воевод-победителей с духовенством, образами и крестами и бить челом о прощении, ссылаясь на то, что они пристали к поднятому Разиным мятежу невольно под угрозами смерти и разорения от воров; причем иногда сами выдавали зачинщиков и вожаков. Воеводы казнили этих вожаков и приводили к присяге челобитчиков. Любопытный случай произошел в Темникове. Повинившиеся жители его, между прочим, выдали кн. Долгорукову как вожаков мятежа попа Савву и старицу-колдунью Алену. Последняя, крестьянка родом, постригшаяся в монахини, не только начальствовала воровскою шайкою, но призналась (на пытке, конечно) в том, что занималась ведовством и портила людей. Мятежного попа повесили, а старицу-мнимую колдунью сожгли.

Когда Долгорукий в своем постепенном движении с запада на восток дошел до Суры, т. е. приблизился к Казани, отсюда был отозван за свою медлительность воевода князь П. С. Урусов. Назначенный на его место князь Долгорукий получил под свое начальство воевод, сражавшихся с Разиным. Из них князь Юрий Барятинский принял самое деятельное участие в дальнейшей борьбе с мятежом Разина. Он имел несколько упорных битв с воровскими скопищами, состоявшими под начальством атаманов Ромашки и мурзы Калка. Особенно замечательна его победа над ними 12 ноября 1670 года под Усть-Уренской Слободой, на берегах речки Кондратки, впадающей в Суру; здесь пало столько мятежников, что, по его же выражению, кровь текла большими ручьями, как после сильного дождя. Навстречу победителю пришла большая толпа жителей из Алатыри и его уезда с образами; она со слезами молила о прощении и о защите от воровских шаек Разина. Барятинский занял Алатырь и укрепился здесь, в ожидании нападения. Действительно, вскоре сюда направились соединенные силы атаманов Калки, Савельева, Никитинского, Ивашки Маленького и др. Барятинский соединился с отправленным к нему на помощь воеводою Василием Паниным, разбил воровские полчища и на пространстве 15 верст гнал бегущих, устилая дорогу трупами. Победители двинулись к Саранску, подвергая казни захваченных вожаков и приводя русских крестьян к присяге, а татар и мордву к шерти (присяге) по их вере. В то же время против мятежа Разина действовали и другие воеводы, отправленные князем Долгоруковым, который после Темникова расположился в Красной Слободе. Князь Конст. Щербатый очищал от воров Разина Пензенский край, Верхний и Нижний Ломовы; Яков Хитрово двигался на Керенск и в деревне Ачадове поразил воровское скопище; причем особенно отличилась смоленская шлахта с своим полковником Швыйковским. Керенчане отворили ворота победителям. Пользуясь движением воевод к югу, в тылу у них в Алатырском и Арзамасском уездах снова собрались стоявшие за Разина воровские шайки из русских и мордвы и стали укрепляться в засеках, вооруженных пушками. Против них отправлен воевода Леонтьев, который разгромил воров, взял их засеки и сжег их деревни. По нагорному берегу Волги князь Данила Барятинский (брат Юрия) усмирял мятежных чуваш и черемисов. Он занял Цивильск, Чебоксары, Васильсурск, взял приступом Козьмодемьянск и разбил пришедшее сюда из Ядрина многотысячное воровское скопище; после чего Ядринцы и Курмышане добили челом. Усмирение бунта Разина сопровождалось обычными казнями воровских вожаков. Любопытно, что в их среде иногда встречаются священники; таковым в Козмодемьянске явился соборный поп Федоров.

Таким образом, к началу 1671 года Волжско-Окский край был умиротворен огнем и мечом, т.е. потоками крови и заревом пожаров подавлено возбуждённое Разиным движение крестьян и посадских против крепостного права, против московских бояр и приказных людей. Но на юго-восточной украйне казацкая голытьба еще свирепствовала; а Разин еще гулял на свободе.

Бегство Разина на Дон

Однако и ему скоро пришел конец.

Напрасно Разин распространял молву о своем чародействе, о том, что его не берет ни пуля, ни сабля и что сверхъестественные силы ему помогают. Тем скорее и полнее наступило разочарование, когда сторонники, увлеченные его успехом и обещаниями, вдруг увидали Разина побитым, израненным и спасающимся бегством. Самарцы и саратовцы заперли перед ним свои ворота. Только в Царицыне нашел он приют и отдых с остатками своих шаек. Хотя в распоряжении Разина еще были мятежные астраханские силы; но он не захотел явиться туда теперь же и беглецом; а перебрался в свой Кагальницкий городок и отсюда пытался прежде поднять весь Дон.

Пока мятежники имели успех, Донское войско держало себя нерешительно и выжидало событий. Главный его атаман Корнило Яковлев, будучи противником мятежа, однако, действовал осторожно и так ловко, что уцелел от ярых, беспощадных клевретов Разина и в то же время вел негласные сношения с Московским правительством. Когда в сентябре 1670 года на Дон пришла новая царская грамота с увещанием о верности и прочитана была в казацком кругу, Яковлев попытался уговаривать братьев-казаков, чтобы они отложили свою дурость, отстали от Разина, покаялись и по примеру отцов своих служили великому государю верою и правдою. Домовитые поддержали было атамана и хотели уже выбрать станицу, чтобы послать ее в Москву с повинною. Но сторонники Разина еще составляли сильную партию, которая и воспротивилась этому выбору. Прошло еще два месяца. Весть о поражении и бегстве Стеньки Разина немедленно изменила положение на Дону. Корнило Яковлев явно и решительно начал действовать против мятежников и нашел дружную поддержку в среде домовитых. Напрасно Разин рассылал своих клевретов; никто не шел к нему на помощь. В бессильной злобе своей он (по словам современного акта) несколько захваченных противников сжег в печи вместо дров. Напрасно Разин явился со своей шайкой и хотел лично действовать в Черкасске; его не впустили в город и заставили уйти ни с чем.

Разгром Кагальницкого городка

Этот случай, однако, побудил войскового атамана Яковлева отправить в Москву станицу с просьбой о присылке войска на помощь против мятежников. В Москве, по распоряжению патриарха, в неделю Православия наряду с другими богоотступниками провозгласили громогласную анафему Стеньке Разину. Донцам ответили приказом чинить промысел над Стенькою и доставить его в Москву; а белгородскому воеводе князю Ромодановскому велено отправить на Дон стольника Косогова с тысячью отборных рейтар и драгун. Но прежде нежели подоспел Косогов, Корнило Яковлев с Донским войском подступил к Кагальницкому городку. Воровские казаки Разина, видя, что на Дону дело их совсем проиграно, большею частью покинули своего атамана и бежали в Астрахань. 14 апреля 1671 года городок был взят и сожжен. Попавшие в плен сообщники Разина перевешаны; только он с братом Фролкою под сильным конвоем живыми доставлены в Москву.

Казнь Разина в Москве

Одетый в рубище, на телеге с укрепленной на ней виселицей, прикованный к ней цепью, знаменитый разбойничий атаман Разин въехал в столицу; брат его бежал за телегою, также привязанный к ней цепью. Народные толпы с любопытством смотрели на человека, о котором было столько тревожных слухов и всяких толков. Злодея, привезли на Земский двор, где думные люди подвергли его обычному розыску. Иностранные известия говорят, будто во время сего розыска Разин еще раз показал железную крепость своего тела и своего характера: он вытерпел все самые жестокие способы пыток и ничего не отвечал на обращенные к нему вопросы. Но известия эти не совсем верны: Разин отвечал кое-что и, между прочим, говорил, будто Никон присылал к нему монаха. 6 июня на Красной площади Разин с видом бесчувствия встретил свою лютую казнь: его четвертовали, а части тела растыкали на кольях на замоскворецком так называемом Болоте. Брат его Фролка Разин, закричавший, что у него есть государево слово и дело, получил отсрочку и был казнен, спустя несколько лет.

Степан Разин. Картина С. Кириллова, 1985–1988

Московское правительство не преминуло воспользоваться подавлением бунта Разина, чтобы стеснить донскую вольность и более прочными узами закрепить войско за государством. Стольник Косогов привез на Дон милостивую царскую грамоту, денежное и хлебноежалованье, а также боевые припасы. Но, вместе с тем, он привез и требование присяги на верную службу великому государю. Молодые и менее значные казаки, ранее шатавшиеся к Разину, попытались было противоречить в казачьих кругах, но старые взяли верх, и 29 августа донцы, с войсковым атаманом Семеном Логиновым во главе, приведены были священником к присяге по установленному чину, в присутствии стольника и дьяка.

Степан Разин в художественной литературе

Максимилиан Волошин. Стенькин суд (стихотворение)

Марина Цветаева. Стенька Разин (цикл из трёх стихотворений)

Велимир Хлебников. Разин (поэма)

В. А. Гиляровский. Стенька Разин (поэма)

Василий Каменский. «Степан Разин» (поэма)

А. Чапыгин. Разин Степан (роман)

Василий Шукшин. Я пришёл дать вам волю (роман)

Евгений Евтушенко. Казнь Стеньки Разина (стихотворение)

Степан Разин в исторической литературе и источниках

Розыскное дело о бунте Разина и его сообщников

Донесение подьячего Колесникова о взятии Астрахани Разиным

Попов А. История возмущения Стеньки Разина. Журнал «Русская беседа», 1857

Материалы для истории возмущения Стеньки Разина. М., 1857

Н. И. Костомаров. Бунт Стеньки Разина

С. М. Соловьев. История России (т. XI)

С. Ф. Платонов. § 84 в Учебнике русской истории («Движение Разина»)

Вопросы к допросу Разина, составленные царём Алексеем

Письмо Т. Хебдона Р. Даниелю о казни Разина

И. Ю. Марций. Диссертация о восстании С. Разина (1674)

Фантастический в деталях рассказ неизвестного английского автора о победе царских войск над Разиным

Крестьянская война под предводительством Степана Разина. М., 1957

Чистякова Е. В., Соловьёв В. М. Степан Разин и его соратники. М., 1988

А. Л. Станиславский. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. М., 1990

В истории России не так много восстаний, продолжавшихся длительное время. Но восстание Степана Разина исключение из этого списка.

Оно было одним из самых мощных и разрушительных.

В данной статье приводится краткий рассказ об этом событии, указываются причины, предпосылки и результаты. Данную тему изучают в школе, в 6 - 7 классе, вопросы включаются в экзаменационные тесты.

Крестьянская война под предводительством Степана Разина

Степан Разин стал казачьим предводителем в 1667 году. Он смог собрать под своим началом несколько тысяч казаков.

В 60-х годах отдельные отряды беглых крестьян и горожан неоднократно совершали грабежи в разных местах. Сообщений о таких отрядах было много.

Но воровским шайкам нужен был умный и энергичный руководитель, с которым небольшие отряды могли бы собраться и составить единую силу, сносящую все на своем пути. Таким руководителей стал Степан Разин.

Кто такой Степан Разин

Предводитель и лидер восстания Степан Разин был донским казаком. О его детстве и юности почти ничего не известно. Нет точных сведений также и о месте и дате рождения казака. Существует несколько различных версий, но все они неподтвержденные.

История начинает проясняться лишь к 50-м годам. К тому времени Степан и его брат Иван уже стали командирами больших казачьих отрядов. Сведений о том, как это произошло, нет, но известно, что отряды были большими, и братья имели большое уважение среди казаков.

В 1661 году они совершают поход против крымских татар. Правительству это не понравилось. Казакам был отправлен доклад с напоминанием, что они обязаны нести службу на реке Дон.

Недовольство и неподчинение власти в казачьих отрядах начало расти. В итоге брат Степана Иван был казнен. Именно это и стало поводом, подтолкнувшим Разина к восстанию.

Причины восстания

Главной причиной события 1667 — 1671 гг. на Руси являлось то, что на Дону собралось население, недовольное правительством. Это были крестьяне и холопы, сбежавшие от феодального гнета и усиления крепостного права.

Слишком много недовольных собралось в одном месте. Кроме того, на этой же территории жили казаки, целью которых было получение независимости.

Участников объединяло одно – ненависть к порядкам и власти. Поэтому их союзничество под руководством Разина не было удивительным.

Движущие силы восстания Степана Разина

В восстании принимали участие разные группы населения.

Состав участников:

• крестьяне;
• казаки;
• стрельцы;
• посадские люди;
• холопы;
• народы Поволжья (преимущественно нерусские).

Разин писал письма, в которых призывал недовольных совершать походы на дворян, бояр и купцов.

Территория, охваченная казацко-крестьянским восстанием

В первые месяцы восставшие захватили Нижнее Поволжье. Затем в их руках оказалась большая часть государства. Карта восстания охватывает огромные районы.

К городам, которые захватили повстанцы, относятся:

• Астрахань;
• Царицын;
• Саратов;
• Самара;
• Пенза.

Стоит отметить: большинство городов сдавались и переходили на сторону Разина добровольно. Этому способствовало то, что предводитель объявлял свободными всех переходивших к нему людей.

Требования восставших

Повстанцы предъявляли Земскому собору несколько требований:

1. Отменить крепостное право и полностью освободить крестьян.
2. Сформировать войско казаков, которое входило бы в состав царской армии.
3. Децентрализовать власть.
4. Уменьшить крестьянские подати и повинности.

Власть, естественно, не могла согласиться на такие требования.

Основные события и этапы восстания

Крестьянская война длилась 4 года. Выступления повстанцев были очень активными. Весь ход войны можно разделить на 3 периода.

Первый поход 1667 — 1669 гг.

В 1667 году казаки захватили Яицкий городок и остались в нем зимовать. Это было начало их действий. После этого войска повстанцев решили отправиться «за зипунами», т. е. добычей.

Весной 1668 г. они уже были в Каспийском море. Разорив побережье, казаки отправились домой через Астрахань.

Есть версия, что при возвращении домой главный воеводы Астрахани согласился пропустить повстанцев через город с условием, что они отдадут ему часть добычи. Казаки согласились, но после не сдержали слова и уклонились от выполнения обещаний.

Бунт Степана Разина 1670-1671 гг.

В начале 70-х казаки под предводительством Разина предприняли новый поход, имеющий характер открытого восстания. Повстанцы двигались по Волге, захватывая и разоряя города и поселения на своем пути.

Подавление восстания и казнь

Восстание Степана Разина слишком затянулось. Наконец власти решили предпринимать более решительные действия. В то время, когда разинцы осаждали Симбирск, царь Алексей Михайлович отправил к ним карательную экспедицию в виде 60-тысячной армии для подавления восстания.

Войска Разина насчитывали 20 тысяч. Осада города была снята, а повстанцы разгромлены. Товарищи вынесли раненого руководителя восстания с поля боя.

Схватили Степана Разина лишь спустя полгода. В результате его доставили в Москву и казнили на Красной Площади посредством четвертования.

Причины поражения Степана Разина

Восстание Степана Разина одно из самых мощных в истории. Так почему же разинцы потерпели поражение?

Главная причина состоит в отсутствии организованности. Само восстание имело стихийный характер борьбы. В основном оно заключалось в разбойных нападениях.

Внутри войска не было управленческой структуры, в действиях крестьян присутствовала разрозненность.

Итоги восстания

Однако нельзя сказать, что действия восставших были абсолютно бесполезны для недовольных слоев населения.

• введение льгот для крестьянского населения;
• свободное казачество;
• снижение налогов на приоритетные товары.

Еще одним последствием стало то, что было положено начало освобождению крестьян.

Закрепощение крестьян по Соборному Уло­жению 1649 г.;

Избыток на Дону беглых крестьян;

Недовольство народов По­вол­жья государ­ственным гнётом.

Движущие силы восстания: казаче­ство, кресть­яне, хо­лопы, посадские люди, стрельцы, народы Поволжья.

Крымское ханство перегородило р. Дон цепями, донские казаки лишились выхода в Азовское море, «походы за зипунами» в этом направлении прекратились. В 1666 г. казачий атаман Василий Ус с отрядом направился на Москву, грабя вотчины и поместья. Ус дошёл до Тулы, но от­ступил на Дон перед царской армией.

Казачий ата­ман, уроженец станицы Зи­мовейской Степан Разин (ок. 1630–1671) в 1667–1669гг. совершил дерзкий поход «за зипунами» в Персию, опустошил побере­жье Кас­пийского моря, разбил персидские армию и флот. Затем Разин захватил Яицкий городок, разграбил караван судов царя, патриарха и купца В. Шорина. Весной 1670 г. Разин напал на русские земли. К нему примкнул Василий Ус. Разин рассылал «прелестные письма » (агита­ционные послания) с призывом к походу на бояр и дворян. Для привлечения народа Разин распус­тил ложный слух о том, что в его войске находятся царевич «Алексей Алексеевич» (сын царя, уже умерший в 1670 г.) и опальный патриарх Никон.Главной целью по­хода была Москва, маршрутом – Волга. Пов­станцы взяли Царицын, Астрахань, Саратов, Са­мару, осадили Симбирск. Уничтожая бояр и дворян, они вводили казацкое самоуправление. В Астрахани были казнены все знатные и богатые люди, престарелого воеводу И. Прозоровского сбросили «с раската» (крепостной стены), его 12-летнего сына повесили на стене вниз головой. Дви­жение перекину­лось на Со­ловки и Украину, где действо­вал младший брат Степана – Фрол Ра­зин .

Для подавления восстания царь направил 60-тысячное войско воевод Ю. Долгорукого и Ю. Барятинского. Они сурово карали восставших, по­всюду стояли виселицы с повешенными. В октябре 1670 г. под Симбирском ра­зинцы потерпели поражение. Ра­неный атаман бежал на Дон, в Кагальниц­кий городок. Однако домо­витые казаки во главе с атаманом Корнилой Яковлевым , опасаясь царского гнева, выдали Разина. После жестоких пыток летом 1671 г. его четвертовали в Мо­скве. Фрол Разин, увидев муки брата, в ужасе выкрикнул «Слово и дело государево!». Его увели из-под топора палача, пытали, выясняя, где спрятаны награбленные сокровища, и казнили пять лет спустя в 1676 г.

Причины поражения Степана Разина :

Царистский характер восстания. Крестьяне верили в возможность улучшения жизни при новом «добром царе» (наивный монархизм );

Стихийность, разрозненность и локальность движения;

Слабое вооруже­ние и плохая органи­зованность повстанцев.

Таким образом, народные движения XVII в., с одной стороны, иг­рали роль ограничителя эксплуатации феодалов. Но, с другой сто­роны, подав­ление этих восстаний приводило к укреплению государст­венного аппарата, ужесточению законодатель­ства. Сейчас происходит переосмысление зна­чения крес­тьянских войн, отмечается их казацкое, вольно-бунтар­ское содержание. Под­чёркивается негативное влияние крестьянских войн, а, по существу, казацко-крестьянских мятежей, на судьбы России. Даже в том случае, если бы разинцам удалось захватить Москву (в Китае, например, повстанцам несколько раз удавалось взять власть), они не смогли бы создать новое справедливое общество. Ведь единственным образцом такого справедливого общества в их сознании был казачий круг. Но вся страна не может существовать за счёт захвата и раздела чужого имущества. Любое государство нужда­ется в системе управления, армии, налогах. Поэтому за победой вос­ставших неизбежно последовала бы новая социальная дифференциа­ция. Победа Степана Разина неиз­бежно привела бы к большим жертвам и нанесла бы значительный урон русской культуре и развитию государства.

ВОССТАНИЕ СТЕПАНА РАЗИНА ВОССТАНИЕ СТЕПАНА РАЗИНА

ВОССТА́НИЕ СТЕПА́НА РА́ЗИНА 1670-1671 годов в России, была вызвана распространением крепостничества (см. КРЕПОСТНОЕ ПРАВО) в южных и юго-восточных регионах страны, охватила Дон, Поволжье и Заволжье. Восстание возглавили С.Т. Разин, В.Р. Ус, Ф. Шелудяк, в нем приняли участие казаки, крестьяне, посадский люд, нерусские народы Поволжья (чуваши, мари, мордва, татары). Разин и его сторонники призывали послужить царю, «побить» бояр, дворян, воевод, торговых людей «за измену», дать «черным людям» свободу.
В годы войны с Речью Посполитой (1654-1667) и Швецией (1656-1658) в ответ на усиление налогов последовало массовое бегство крестьян и посадских людей на окраины государства. Под давлением дворянства правительство, претворяя в жизнь нормы Соборного уложения 1649 года, с конца 1650-х годов приступило к организации государственного сыска беглых. Меры по возвращению беглых крестьян вызывали массовые протесты в южных районах, особенно на Дону, где издавна существалала традиция - «с Дону выдачи нет». Тяжелые повинности и характер землепользования сближали с крестьянами служилых людей по прибору, охранявших южные рубежи.
Предвестником восстания было движение казачьих отрядов Василия Уса к Туле (1666). К казакам, требовавшим жалованье за службу, во время похода примкнули крестьяне и холопы Южного Подмосковья. Весной 1667 года на Дону собралась ватага голутвенных казаков и беглых людей во главе со Степаном Разиным, который повел их на Волгу, а затем на Каспий. Постольку царские воеводы имели приказ задержать казаков, действия разинцев нередко принимали бунтарский характер. Казаки овладели Яицким городком (современный Уральск). Перезимовав здесь, Разин отплыл к персидским берегам вдоль западного побережья Каспийского моря. Из похода казаки вернулись в августе 1669 года с богатой добычей. Астраханские воеводы не смогли их сдержать и пропустили на Дон. В Кагальницкий городок, где обосновался Разин, стали стекаться казаки и беглые крестьяне.
По возвращении Разина на Дон обозначилось противостояние разинцев и донской казачьей старшиной. На Дон был послан царский посол (Г.А. Евдокимов) с поручением проведать о замыслах Разина. 11 апреля 1760 года Разин прибыл со своими сторонниками в Черкасск и добился казни Евдокимова, как лазутчика. С этого времени Разин фактически становится главой донских казаков и организует новый поход на Волгу, который принял открыто антиправительственный характер. Восставшие убивали воевод, помещиков и их приказчиков, создавали новые органы власти в форме казачьего самоуправления. Повсеместно выбирались городовые и крестьянские старшины, атаманы, есаулы, сотники. Разин призывал повстанцев послужить царю и «черным людям дать свободу» - освободить их от государственных налогов. Повстанцы объявили, что в их войске якобы находится царевич Алексей Алексеевич (сын царя Алексея Михайловича, умерший в 1670), идущий на Москву по указу своего отца «побить» бояр, дворян, воевод и торговых людей «за измену». Инициаторами и руководителями восстания были донские казаки, а активными участниками - служилые люди «по прибору», народы Поволжья, жители Слободской Украины.
В мае 1670 года казаки овладели Царицыном. В это время к городу подплыли московские стрельцы (1 тысяча) под начальством И.Т. Лопатина, которые были разбиты повстанцами. Из Астрахани к Царицыну двигалось войско воеводы князя С.И. Львова; 6 июня у Черного Яра астраханские стрельцы без боя перешли на сторону восставших. Повстанцы двинулись к Астрахани и в ночь на 22 июня пошли на штурм. Рядовые стрельцы и посадские люди не оказали сопротивления. Взяв город, повстанцы казнили воеводу И.С. Прозоровского и стрелецких начальников.
Оставив в Астрахани часть казаков во главе с В. Усом и Ф. Шелудяком, Разин с основными силами повстанцев (около 6 тыс.) поплыл на стругах к Царицыну. Берегом шла конница (около 2 тыс.). 29 июля войско прибыло в Царицын. Здесь казачий круг принял решение идти к Москве, а с верховьев Дона нанести вспомогательный удар. 7 августа Разин с десятитысячным войском двинулся к Саратову. 15 августа саратовцы встретили повстанцев хлебом-солью. Без боя сдалась и Самара. Руководители восстания намеревались войти в уезды, населенные крепостными крестьянами, по окончании полевых земледельческих работ, рассчитывая на массовое крестьянское выступление. 28 августа, когда Разин находился в 70 верстах от Симбирска, князь Ю.И. Барятинский с войсками из Саранска поспешил на помощь симбирскому воеводе. 6 сентября посадские люди впустили повстанцев в Симбирский острог. Попытка Барятинского выбить Разина из острога окончилась неудачей и он отступил к Казани. Воевода И.Б. Милославский засел в кремле с пятью тысячами солдат, московских стрельцов и местных дворян. Осада симбирского кремля сковала основные силы Разина. В сентябре повстанцы предприняли четыре неудачных приступа.
С Волги на Дон отправились атаманы Я. Гаврилов и Ф. Минаев с отрядами в 1,5-2 тысячи человек. Вскоре повстанцы двинулись вверх по Дону. 9 сентября передовой отряд казаков овладел Острогожском. Украинские казаки во главе с полковником И. Дзиньковским присоединились к восставшим. Но ночью 11 сентября зажиточные горожане, имущество которых было конфисковано повстанцами вместе с воеводским добром, неожиданно напали на разинцев и пленили многих из них. Только 27 сентября три тысячи повстанцев под командованием Фрола Разина и Гаврилова подошли к городу Коротояку. После боя с передовым отрядом князя Г.Г. Ромодановского казаки вынуждены были отступить. Вверх по Северскому Донцу в конце сентября стал продвигаться отряд казаков под командованием Леско Черкашенина. 1 октября повстанцы заняли Мояцк, Царев-Борисов, Чугуев; однако вскоре подошел отряд войск Ромодановского, и Леско Черкашенин отступил. 6 ноября близ Мояцка произошло сражение, в котором повстанцы были разбиты.
Чтобы помешать царским войскам прийти на помощь осажденному в Симбирске Милославскому, Разин из-под Симбирска разослал небольшие отряды поднимать на борьбу крестьян и горожан правобережья Волги. Продвигаясь по Симбирской засечной черте, отряд атаманов М. Харитонова и В. Серебряка подошел к Саранску. 16 сентября русские, мордва, чуваши и мари с боем заняли Алатырь. 19 сентября восставшие русские крестьяне, татары и мордва совместно с разинским отрядом овладели Саранском. Отряды Харитонова и В. Федорова без боя заняли Пензу. Вся Симбирская черта оказалась в руках разинцев. Отряд М. Осипова при поддержке крестьян, стрельцов и казаков занял Курмыш. Восстание охватило крестьян Тамбовского, Нижегородского уезда. В начале октября отряд разинцев овладел без боя Козьмодемьянском. Отсюда вверх по реке Ветлуге направился отряд атамана И.И. Пономарева, поднявший восстание в Галицком уезде. В сентябре-октябре появились повстанческие отряды в Тульском, Ефремовском, Новосильском уездах. Волновались крестьяне и в уездах, в которые разинцы не сумели проникнуть (Коломенский, Юрьев-Польский, Ярославский, Каширский, Боровский).
Царское правительство собирало большое карательное войско. Командующим был назначен воевода князь Ю.А. Долгоруков. Армия состояла из дворян замосковных и украинных (южных пограничных) городов, 5 рейтарских (дворянская кавалерия) полков и 6 приказов московских стрельцов: позже в ее состав вошла смоленская шляхта, драгунские и солдатские полки. К январю 1671 года численность карательных войск превысила 32 тысячи человек. 21 сентября 1670 года Долгоруков выступил из Мурома, надеясь достигнуть Алатыря, однако восстание уже охватило округу, и он был вынужден 26 сентября остановиться в Арзамасе. Повстанцы наступали на Арзамас с нескольких сторон, но атаманы не сумели организовать одновременное наступление, что позволило царским воеводам отразить натиск и разбить противника по частям. Позже около 15 тысяч повстанцев с артиллерией вновь начали наступление на Арзамас; 22 октября произошло сражение у села Мурашкино, в котором они потерпели поражение. После этого воеводы, подавляя восстание прошли до Нижнего Новгорода. Воевода Ю.Н. Барятинский в середине сентября вторично выступил на помощь гарнизону Симбирска. По пути каратели выдержали четыре боя с объединенными силами русских крестьян, татар, мордвы, чувашей и мари. 1 октября царские войска подошли к Симбирску. Здесь повстанцы дважды нападали на Барятинского, но были разбиты, а сам Разин получил тяжелое ранение и был увезён на Дон. 3 октября Барятинский соединился с Милославским и деблокировал симбирский кремль.
С конца октября наступательный порыв восставших иссяк, они вели в основном оборонительные бои. 6 ноября Ю.Н. Барятинский пробился к Алатырю. В конце ноября главные силы под командованием Долгорукова выступили из Арзамаса и 20 декабря вошли в Пензу. 16 декабря Барятинский овладел Саранском. После поражения Разина под Симбирском войска воеводы Д.А. Барятинского, находившиеся в Казани, направились вверх по Волге. Они сняли осаду Цивильска и 3 ноября взяли Козьмодемьянск. Однако Д.А. Барятинский не смог соединиться с отрядом воеводы Ф.И. Леонтьева, выступившим из Арзамаса, так как жители Цивильского уезда (русские, чуваши, татары) вновь восстали и осадили Цивильск. Бои с повстанцами Цивильского, Чебоксарского, Курмышского и Ядринского уездов, которых возглавляли атаманы С. Васильев, С. Ченекеев продолжались до начала января 1671 года. Отряд Пономарева по территории Галицкого уезда двигался к поморским уездам. Его продвижение было задержано местными помещичьими отрядами. Когда повстанцы заняли Унжу (3 декабря), их настигли царские войска и нанесли поражение.
Упорные бои происходили за Шацк и Тамбов. К Шацку подходили отряды атаманов В. Федорова и Харитонова. 17 октября у города произошел бой с войсками воеводы Я. Хитрово. Несмотря на поражение, восстание в этом районе продолжалось до середины ноября, пока не соединились войска Хитрово и Долгорукова. Восстание в районе Тамбова было наиболее длительным и упорным. Примерно 21 октября поднялись крестьяне Тамбовского уезда. Не успели каратели подавить их выступление, как восстали служилые люди по прибору во главе с атаманом Т. Мещеряковым и осадили Тамбов. Осада была снята с отрядом царских войск из Козлова. Когда каратели вернулись в Козлов, тамбовцы вновь восстали и с 11 ноября по 3 декабря неоднократно штурмовали город. 3 декабря воевода И.В. Бутурлин из Шацка подошел к Тамбову и снял осаду. Повстанцы отошли в леса, здесь к ним пришла помощь с Хопра. 4 декабря повстанцы разбили авангард Бутурлина и гнали его до Тамбова. Только с приходом войск князя К.О. Щербатого из Красной Слободы восстание пошло на убыль.
По мере успехов царских войск, активизировались противники Разина на Дону. Примерно 9 апреля 1671 года они совершили нападение на Кагальник, взяли в плен Разина и его брата Фрола; 25 апреля их отправили в Москву, где они были казнены 6 июня 1671 года. Долше всех восстание продолжалось в Нижнем Поволжье. 29 мая к Симбирску из Астрахани приплыл атаман И. Константинов. 9 июня повстанцы предприняли неудачный штурм города. К этому времени В. Ус умер, и астраханцы избрали атаманом Ф. Шелудяка. В сентябре 1671 войска И.Б. Милославского начали осаду Астрахани, 27 ноября она пала.
Подобно другим крестьянским выступлениям восстанию Степана Разина свойственны стихийность, неорганизованность сил и действий повстанцев, локальный характер выступлений. Царскому правительству удалось нанести поражение крестьянским отрядам, так как помещики сплоченно выступили на защиту своих привилегий и правительство сумело мобилизовать силы, превосходившие повстанцев организованностью и вооружением. Поражение крестьян позволило укрепить помещиками собственность на землю, распространить крепостническое хозяйство на южные окраины страны, расширить владельческие права на крестьян.

Энциклопедический словарь . 2009 .

Смотреть что такое "ВОССТАНИЕ СТЕПАНА РАЗИНА" в других словарях:

Крестьянская война под предводительством Степана Разина Взятие Астрахани разинцами, гравюра XVII века Дата 1670 1671 или 1667 1671) … Википедия

Сын Степана Разина безымянный фольклорный персонаж из разинского фольклора. Герой песень о сыне Разина, ряда преданий. Один из вариантов песни записал Александр Сергеевич Пушкин. Он же записал плач матери Степана Разина. В ранних версиях… … Википедия

С 1739 года этот проезд долгое время входил в состав Екатерингофской улицы, затем Екатерингофского проспекта (ныне проспект Римского Корсакова). Лишь в 1836 м участок этой магистрали от Фонтанки до Екатерингофа получил самостоятельное… … Санкт-Петербург (энциклопедия)

У этого термина существуют и другие значения, см. Крестьянская война. Крестьянская война под предводительством Степана Разина Взятие … Википедия

- «Иностранные известия о восстании Степана Разина» сборник исторических документов, подготовленный А. Г. Маньковым (Ленинград, «Наука», 1975) в оригинале и переводах с английского, латыни, французского, немецкого и голландского… … Википедия

Поскольку городские восстания разворачивались в соответствии с риторикой подачи прошений и советов, они ставили московское правительство перед более неоднозначными дилеммами, чем казацко-крестьянское восстание 1670-1671 годов под предводительством Степана Разина.

Это было массовое вооруженное восстание, и подавление его обернулось настоящей открытой войной. Насилие с обеих сторон было страшным. Хотя П. Аврич утверждал, что «репрессии своей жестокостью далеко превзошли расправы, чинимые восставшими», можно обосновать и противоположное заключение. Ha огромной территории бунтовщики убивали царских чиновников, купцов, помещиков и священнослужителей, жгли села и деревни . Ho даже в такой наэлектризованной обстановке военных действий каждая из сторон придерживалась своей моральной экономики. Для государства это означало следовать существующим шаблонам уголовной юстиции: розыскной процесс, ведение протоколов, дифференцированные наказания, массовые помилования и показательные в своей свирепости казни для наиболее опасных бунтовщиков. При этом все проводилось интенсивнее, чем обычно: ускоренные разбирательства, ужесточенные пытки, более суровые виды казней, - но государство тем не менее подавило массовое восстание таким образом, что образцовые наказания уравновешивались восстановлением стабильности.

Полковые и городовые воеводы, боровшиеся с восстанием, получали приказы соблюдать все аспекты судебной процедуры. Прекрасным примером этого является наказная память воеводе И.В. Бутурлину (9 октября 1670 года): если кто-то из восставших казаков станет «бити челом и вины свои принесет», воевода должен был выговорить им за «воровство и измену», но от имени царя, который не желает «над ними, православными християны, кроворозлитья», объявить прощение. Бутурлину следовало потребовать у них выдачи главарей и расспрашивать тех «накрепко», «пытать и огнем жечь»; найденных виновными воевода должен был казнить, не ожидая одобрения царя, «сказав им вины их, при многих людех... чтоб, на то смотря, впредь иным вором неповадно было так воровать и к измене и воровству приставать». Далее, Бутурлину было велено людей, которых мятежники «наговаривали к измене и к воровству» и которые теперь царю «в винах своих добьют челом», привести к присяге и «отпустить их в домы свои» без наказания и без разорения их жилищ. B другом подобном приказе; посланном в сентябре 1670 года воеводе Г.Г. Ромодановскому, ему велено «пущих завотчиков» «казнить смертью, хто какие смерти по нашему великого государя указу и по Соборному Уложению достойны». Верным Москве украинским и донским казакам было эксплицитно указано судить виновных «по вашим войсковым правам»; различные документы удостоверяют, что они так и поступали1. Приказы были ясны: прежде чем казнить, воеводам следовало расследовать дело («сыскивать») . Здесь, как в микрокосме, проявляется традиционная судебная процедура.

B условиях военного времени все происходило по ускоренной процедуре. Подобно Бутурлину, и ряд других воевод получили указания казнить зачинщиков без ссылки с Москвой. B сентябре 1670 года Г.Г. Ромодановскомубыло дано позволение казнить полковника Дзинь- ковского, примкнувшего к повстанцам; воеводе посоветовали больше не ждать одобрения Москвы для казни таких изменников.

Аналогичное разрешение Разряд дал и козловскому воеводе в ноябре 1670 года1. Подобное скорое наказание процветало на всем театре военных действий. B отписке, составленной в конце сентября или начале октября, воевода Ю.А. Долгоруков подтверждал получение приказа присылать в центр с вестями очевидцев и отписки с расспросными речами, а «у самых пущих воров и завотчиков велеть руки и ноги сечь и вешать в тех городех и уездех, где хто воровал, по приметным местем». B соответствии с этими указаниями он доносил, что восставшие взяли Темников и убили там правительственных чиновников, а его войска захватили многих «воровских казаков», про которых по расспросам выяснилась их вина. Таковых воевода велел казнить отсечением головы, а не повешением, что говорит об определенной свободе действий в наказаниях. Воеводы постоянно писали в Москву о поимке мятежников, расследовании их вин при помощи опросов местных жителей, допросов и пыток, казнях главарей. Менее виновных подвергали телесному наказанию, иногда с членовредительством. Иные воеводы отписывали о том, как они казнили «заводчиков», согласно приказам, не списываясь с Москвой. Часто командирам правительственных сил оказывали помощь местные жители, выдававшие зачинщиков и главарей в надежде на смягчение своей собственной участи .

Власть требовала проведения перед казнью расследования. Так, Долгоруков в ноябре 1670 года донес, что провел расследование и казнил мятежников, приведенных его подчиненными, - 12 крестьян и казаков из Курмыша. Полковой воевода Ф.И. Леонтьев сообщал в октябре 1670 года, что захватил множество казаков и провел над ними расследование; после расспроса и пытки они признались в том, что убили в Алатыре воеводу и дворян. Некоторых он велел обезглавить в лагере повстанцев, а некоторых - повестить в Алатыре и у других городов на «приметных местах». Воеводы относились к соблюдению

процедуры всерьез. Полковой воевода Даниил Барятинский сообщал в отписке 5 ноября 1670 года, что в Козмодемьянске он еще не установил, кому «верить мочно», потому что «про измену и про убивство воевоцкое [еще] не розыскивано». Уже 17 ноября он мог донести, что «против воров и изменников кузьмодемьянскими священники и грац- кими жители и всяких чинов людьми ссыскивал» и по этому сыску «бито кнутом нещадно 400 человек», из них изувечено 100, «пущих воров и завотчиков казнено смертью 60 человек»; 450 русских приведено к «вере», а 505 человек черемисы - к шерти (присяге). Тотемский воевода отписывал, что захватил в середине декабря 1670 года атамана Илюшку Иванова и «против... Соборного уложенья и градцких законов греческих царей вершен... повешен по словесному челобитью тотемского земского старосты... и всех тотьмян». Тамбовский воевода в июне 1671 года запрашивал инструкции, что делать с тюремными сидельцами, которым он во время осады Тамбова восставшими обещал прощение и свободу. Из Москвы порекомендовали передать дела по тяжким уголовным преступлениям в Разбойный приказ, а для заключенных «в малых исцовых искех» провести состязательный суд «безволокитно». B конце 1671 года в Усерд был прислан сыщик для расследования действий восставших; в результате его деятельности по меньшей мере 10 человек было казнено и еще несколько бито кнутом1.

Неуклонное следование установленной процедуре предписывалось настолько строго, что в начале 1671 года, на исходе восстания, смоленской шляхте было запрещено брать жителей восставших областей в «полон» и уводить к себе в холопство; обнаруженных у них пленников вернули на места жительства в Поволжье. B духе тех же распоряжений было проведено расследование о принятии в Астрахани царским свояком боярином И.Б. Милославским восставших в свое домохозяйство в качестве холопов . Добросовестное соблюдение процедуры проявляется и в других аспектах. После того как Кадом был отбит у восставших, назначенный вместо воеводы офицер рапортовал, что большую часть документов в приказной избе бунтовщики уничтожили, но что там сохранился экземпляр Соборного уложения. Керенский воевода писал в феврале 1671 года, что-воровские казаки уничтожили в приказной избе Уложение и другие важные документы,

без чего «росправы чинить... не по чему». Многие обращались в Москву за дополнительными инструкциями, прежде чем решить то или иное дело или судьбу социальной группы, поскольку это не покрывалось их наличными наказами. Воевода Нарбеков в ноябре 1670 года сообщал, что не имеет инструкций, как поступать со священниками и монахами, если те окажутся «завотчиками» и «в воровстве»1. B марте 1671 года козловский воевода просил распоряжений, как наказывать арестованных жен мятежников; кадомский воевода жаловался на отсутствие наказа о том, как решать иски в преступлениях во время восстания одних кадомцев против других; темниковский воевода сообщал о том, что местные жители бьют челом о решении их дел «по Соборному Уложенью» .

Воеводы доносили о вынесении ими приговоров от телесного наказания до смертной казни, в зависимости от вины. B росписи восставших, подвергнутых наказаниям на Ветлуге с декабря 1670 года, указано, что в одном селе 4 человека были повешены, а 11 - биты кнутом и подвергнуты членовредительству. B другом селе пятеро были повешены, один человек бит кнутом и изувечен; еще в одном - 54 человека биты кнутом. После взятия Астрахани осенью 1672 года проводились десятки процессов, итогом которых стали наказания от казни и ссылки до освобождения на поруки. Кадомский воевода также прислал в феврале 1671 года росписной список о произведенных им повешениях, битье кнутом и отсечении пальцев у найденных виновными по сыску, расспросу и пытке. B одном случае крестьянин был избавлен от смерти, потому что его помещик свидетельствовал, что тот служил у восставших поневоле и при этом его, помещика, «от смерти отнял» и «ухоронил».

После подавления бунта царские воеводы, как им и было приказано, щедро жаловали милость. Городовые и полковые воеводы слали в Москву списки из десятков и сотен имен русских, черкас, татар, мордвы и других, приносивших присягу верности. B ноябре 1670 года, например, князь Барятинский, приведя к шерти несколько человек

пленных чувашей, послал их «для уговору иных чюваш и черемисы», чтобы они сдавались. B итоге к воеводе явились и принесли присягу еще 549 чувашей. B то же время он подверг казни более 20 чувашей и по меньшей мере двух русских, а еще несколько были биты кнутом. По сообщению князя Долгорукова, он «привел к вере» (присяге) и отпустил без наказания более 5000 крестьян в Нижегородском уезде1.

Такое широкое помилование было одновременно прозорливым и прагматичным ходом. B духе господствующей идеологии оно демонстрировало царское благоволение и было направлено на восстановление доверия к власти. B документах подобные массовые прощения объясняются тем, что люди были обмануты «того вора Стеньки Разина» «воровской прелести». C прагматической точки зрения, восстание было настолько обширным, что государство физически не могло подвергнуть каре каждого участника. Более того, оно не желало рисковать новой вспышкой, опасность которой была очевидна в ноябре 1670 года. Касимовский городовой воевода доносил, что рассылал эмиссаров по уезду, призывая сдаваться на царскую милость, но касимовский полковой воевода, вопреки его просьбе повременить с активными действиями, пока те ведут агитацию, велел повесить четырех кадомских крестьян-бунтовщиков. Кадомцы пришли от этого в такую ярость, что убили также четырех эмиссаров воеводы .

Соблюдение законной процедуры и широкое амнистирование, однако, не должны затенять тот факт, что ход событий был наполнен насилием. Русские командующие сами описывали сцены жестокости в битвах. Князь Ю.Н. Барятинский такими словами рассказывает о бое при Усть-Уренской слободе 12 ноября 1670 года, когда «секли их, воров, конные и пешие, так что на поле и в обозе и в улицах в трупу нельзе было конному проехать, и пролилось крови столько, как от дождя большие ручьи протекли». «Завотчиков» князь велел обезглавить («посечь»), а большинство из 323 пленных - отпустить, «приведчи их ко кресту». Проходя по восставшим территориям, воеводы подвергали их разрушениям. Так, отряд воеводы Я.Т. Хитрово, преследуя казаков в шацкое село Сасово в октябре 1670 года, разогнал многих по лесам, многих положил в бою; «пущих изменников»^оевода велел

повесить, а само село ратные люди «выжгли». Затем остальных сасов- ских крестьян привели «к вере» с приказом, «чтоб ани свою братью... сыскав, наговаривали, чтоб ани принесли... к тебе, великому государю, вины свои... и во всем бы на твою великого государя милость были надежны». Воевода Ф.И. Леонтьев захватил в Нижегородском уезде в ноябре 1670 года некоторое число восставших; 20 человек он предал казни после расспроса и пытки с огнем, а укрепления, построенные ими, и села и деревни крестьян, «которые воровали и к воровским казакам приставали», «велел разорить и выжечь». Ho он же принял сдачу по меньшей мере четырех сел, где «привел к вере» почти 1200 человек1.

По замыслу правительства, насилие должно было служить показательным целям. Так, в конце ноября 1670 года украинскому гетману Д.И. Многогрешному были посланы выписки из отписок князя Ю.А. Долгорукова о его победах над восставшими, где подробно освещен кровавый марш его армии вниз по Волге с конца сентября, отмеченный групповыми казнями предводителей после каждой битвы. Как обычно, целью было сделать неповадно другим (в наказных памятях воеводам постоянно встречается обычная фраза: «Чтоб на то смотря, впредь иным ворам неповадно было так воровать»), но видно и намерение управлять посредством устрашения. Например, в сентябре 1670 года князю Г.Г. Ромодановскому было приказано казнить всех пойманных «завотчиков», «чтоб то дело было на страх многим людям»2.

Показательная казнь в любопытной форме произошла зимой 1670-1671 годов. Казацкий предводитель Илюшка Иванов был схвачен 11 декабря и на следующий день повешен в Тотьме. Воевода близлежащего Галича, узнав об этом, потребовал, чтобы тело казненного было доставлено к нему для убеждения людей в том, что Иванов действительно «изыман и казнен». Получив тело, несомненно, замороженное, 25 декабря воевода сообщил, что «товарыщи» покойного опознали труп: «И я, холоп твой, того вора Илюшкино мертвое тело велел на торговой площади повесить и в торговые дни велел всему народу объявлять, чтоб в народе впредь смятения не было, и письмо над ним, написав вину ево, велел прибить на столбу». Услышав об этом,

* Реки крови: KB. T. II. Ч. 1. № 251. С. 303. Село Сасово: KB. T. II. Ч. 1. № 173. Леонтьев: KB. T. II. Ч. 1. № 244. С. 293-294.

2 Многогрешный: KB. T. II. Ч. 1. № 264. Неповадно: KB. T. II. Ч. 1. № 103. С. 121 (окт. 1670). № 155. С. 184 (окт. 1670). № 196. С. 234 (нояб. 1670). № 315 (дек. 1670). Устрашить: KB. T. II. Ч. 2. № 28.

другой воевода запросил это тело себе для той же цели, и 15 января оно было отправлено в Ветлужскую волость1.

Правительственная армия находилась в постоянном движении, и казни были простыми и лишенными театральности; важно было выиграть время. Ho они оказывали желаемое воздействие. Восставших вешали и четвертовали на самых видных местах. B документе ноября 1670 года о ходе сражений в районе Северского Донца упомянуты десятки повешенных (некоторые за ногу), несколько четвертованных, обезглавливание «матери названой» С. Разина и другие повешенные вдоль Донца и разных дорог. «Старица», собравшая отряд восставших, была арестована в Темникове в декабре 1670 года; ее обвинили в ереси и колдовстве. Под пыткой она утверждала, что учила казацкого атамана ведовству. Ee осудили и приговорили к сожжению в «струбе» вместе со ее «воровскими письмами и кореньями» .

Анонимный английский рассказ 1672 года, принадлежащий современнику, но не обязательно очевидцу событий, рисует жуткую картину «сурового суда» воеводы Долгорукова в Арзамасе: «Место сие являло зрелище ужасное и напоминало собой преддверие ада. Вокруг были возведены виселицы, и на каждой висело человек 40, а то и 50. B другом месте валялись в крови обезглавленные тела. Тут и там торчали колы с посаженными на них мятежниками, из которых немалое число было живо и на третий день, и еще слышны были их стоны. За три месяца по суду, после расспроса свидетелей, палачи предали смерти одиннадцать тысяч человек».

Указанное в этом повествовании число в 11 тысяч убитых, возможно, было преувеличенным, но последняя ремарка подтверждает то, что выяснили мы: наказания накладывались в соответствии с установленной процедурой, «по суду, после расспроса свидетелей». Царские войска сознательно применяли жестокое насилие для наказания, для устрашения и для отвращения других, но применяли его не по произволу.

подчеркивают бесчеловечность восставших; то же делают и официальные документы1. Ho казаки Разина, подобно восставшим казакам в эпоху Смуты и вообще по казачьему обыкновению, выработанному жизнью в евразийской степи, использовали насилие для того, чтобы внушать ужас. Bo время разинского восстания насилие было направлено против тех, в чью пользу оборачивалось установление крепостного права и высоких налогов на крестьян и казаков на рубеже Дикого поля. Виновными в этом оказывались царские воеводы, стрельцы, иноземные войска; чиновники, хранившие окладные, писцовые и кабальные книги и документы; богатые купцы; землевладельцы всех родов, как светские, так и церковные. Сам Разин обосновывал социальное движение риторикой наивного монархизма: якобы он борется не против царя, а против крамольных московских бояр и алчных местных землевладельцев. Разин утверждал, что царь захвачен злыми советниками, а церковь осквернена нечестивыми епископами, сместившими законного патриарха Никона (тот, наполовину мордвин, происходил со средней Волги). Чтобы быть более убедительным, Разин использовал стратегию самозванства, утверждая, что сопровождает к Москве царского сына Алексея, чудом спасенного от заговора злых бояр, и самого Никона. Вместе с собой он возил лжецаревича и Лженикона, показывая их на роскошно убранных ладьях. Ha самом деле царевич Алексей Алексеевич умер в возрасте 16 лет в январе 1670 года, как Москва неустанно разъясняла в прокламациях, направленных в Волжский регион, а патриарх Никон продолжал содержаться в монастырском заключении .

Движение Разина быстро трансформировалось из обычного казацкого похода «за зипунами» (1667-1669) в социальное восстание,

по мере того как он шел вверх по Волге и Дону летом и осенью 1670 года. Крестьяне активно присоединялись, иногда даже до прибытия в их уезд казацких отрядов, которые могли бы их организовать. Исследователи говорят о двух параллельных восстаниях: казацком и крестьянском. Обычно к восставшим примыкали те города, которые были совсем недавно основаны, часто путем насильственного перемещения населения, и в которых тяжелее всего ощущался гнет службы и фискальных повинностей. Ярость казаков обращалась против воевод и бывших при них приказных, а также против офицеров (многие из которых были иноземцами) и войск, оставшихся верными царю; население охотилось за местными чиновниками, светскими и церковными землевладельцами и за их приказчиками и управляющими. B ноябре 1670 года, например, казаки и возмутившиеся крестьяне схватили «приказных» нескольких землевладельцев, но те сумели освободиться и даже организовать сопротивление восставшим1. Почти во всех городах, захваченных повстанцами, были убиты воеводы и служащие съезжих изб: в Астрахани, Черном Яру, Царицыне, Корсуне, Алатыре, Острогожске, Ольшанске, Пензе, Козмодемьянске, Инсаре, Мурашкине, Саранске, Верхнем и Нижнем Ломове, Курмыше и др.

Жестокости. творимые восставшими, во многом копировали государственную судебную процедуру. Много жертв уносили кровопролитные сражения, но, когда бунтовщики переходили к наказанию своих противников, применялись уже знакомые нам процедуры и ритуалы. Использовались общие виды пытки - кнут и огонь; имитация смертной казни, когда человека клали на плаху, а затем объявляли прощение. Так один раз произошло в 1670 году с темниковским подьячим и дважды - со священником. Другой подьячий - член посольства, захваченного повстанцами, был приведен к виселице, но помилован по ходатайству полоняников, которых он вез домой в Россию .

Бунтовщики отрубали своим жертвам головы, вешали их вверх ногами, так же как и царские войска. Такое повешение постигло двух сыновей убитого астраханского воеводы в июле 1670 года. Восставшие

использовали и свои специфические формы экзекуции. Для казаков, вся жизнь которых была связана с рекой, типичным методом предания смерти было утопление. Один иностранец рассказывает, что связанной жертве, прежде чем бросить ее в воду, завязывали натянутую рубаху над головой и наполняли ее песком. Иногда в жару битвы они метали людей в воду и кололи копьями, чтобы те скорее утонули1. B своих казнях повстанцы стремились к максимальной публичности и символическому эффекту. Практиковалось сбрасывание с «раската» (своего рода дефенестрация), как и в Смутное время. Тогда, например, путивльский игумен Дионисий умолял людей сохранять верность царю Василию Шуйскому, но царевич Петр велел сбросить его с городской башни. B разинское время наиболее ненавистных воевод (как, например, князя И.С. Прозоровского в Астрахани в 1670 году) также сбрасывали со стен, как бы символически изгоняя их из города. Другого воеводу сожгли вместе с семьей и приказными, когда они укрылись в алатырском соборе. Здесь очищение города было выполнено огнем. Других воевод просто топили или зарубали мечами .

Казаки также следовали своим особым обычаям сурового правосудия. B некоторых случаях для решения судьбы царских чиновников они собирали жителей на «круг» - типично казацкую формууправле- ния посредством выражения одобрения или неодобрения собранием. B сентябре 1670 года в Острогожске «градцкие люди» объявили воеводу и подьячего «недобрыми», то есть чинившими злоупотребления, и те были убиты. Вместо воеводского управления бунтовщики устанавливали власть «круга» из горожан; так произошло, например, в Курмыше в ноябре 1670 года. Практиковался и казацкий обычай раздела добычи. Иностранный офицер Людвиг Фабрициус, захваченный в Астрахани и вынужденный присоединиться к казакам, должен был принять, как ни противно ему это было, свою долю награбленного. При расследовании после подавления восстания получение доли

добычи («дуванов») рассматривалось как доказательство причастности к бунту1.

B казни митрополита Иосифа в Астрахани в мае 1671 года выявляется поразительный символический дискурс, связанный с силой писаного слова. Казаки с июня 1670 года позволяли митрополиту и смещенному воеводе князю Семену Львову жить в Астрахани на свободе, но не доверяли им (по слухам, возможно, ложным, те переписывались с лояльной царю частью Войска Донского). Мятежники отрубили Львову голову, а митрополита Иосифа схватили, хотя до этого несколько месяцев терпели его противодействие . B итоге смелые обличения и апелляции к царским грамотам рассердили казаков, и те предали святителя смерти.

B течение всего восстания обе стороны рассылали прокламации и письма, где призывали поддержать их сторону или пытались дискредитировать противников, а также обращались к окрестным жителям. Сам вид этих документов и их произнесение при народе создавали моменты особой важности для восставших и равным образом для населения. По закону они считались воплощениями царя: осквернение грамот царя наказывалось столь же сурово, как и бесчестящие речи о нем самом. Соответственно, к ним относились с таким почтением, как будто слышали голос самого царя; при чтении официальных документов часто возникали инциденты. Повстанцы зачастую старались порвать правительственные прокламации - и не дать их зачитать: так произошло в Нижегородском уезде в октябре 1670 года, когда мятежникам попались эмиссары воеводы Долгорукова. B похожую историю попал священник, приведенный, как он сам рассказывал в октябре 1670 года, в лагерь бунтовщиков, где его пригласили присоединиться к восстанию. B ответ он велел прочесть грамоту, полученную им

в Москве, и призвал своих «детей духовных» (прихожан) противостоять «ворам». Казаки и крестьяне отказались подчиниться указу, и тогда он, в соответствии со своими инструкциями, проклял их. Они возмутились и хотели убить его, но ночью священник сумел бежать1.

Повстанцы также полагались на силу устных призывов своего харизматического лидера Степана Разина, распространявшихся в письмах, которые официальные власти называли «прелестными». Разин призывал жителей тех или иных территорий присоединяться к его борьбе против злых бояр, которую он вел во имя христианского Бога или мусульманского Аллаха в зависимости от того, кто был адресатом послания. Мятежники зачитывали эти письма публично - в сентябре 1670 года, например, в Острогожске после убийства воеводы и подьячего, а в ноябре - в Галичском уезде, где сочувствовавшие восстанию «попы... воровские письма... чли всем вслух по многие дни». Правительственные войска прилагали специальные усилия, чтобы изъять такие прокламации на отвоеванной территории, и отсылали их в Москву .

Одной из главных целей восставших при захвате городов были архивы. Г. Михельс отмечает отличие жестокостей в восстании Разина от в большей степени проникнутых религиозным духом «обрядов насилия» в Европе в эпоху Реформации: в Московском государстве взбунтовавшиеся крестьяне не практиковали ритуализованного насилия ни над телами землевладельцев и церковников, ни над объектами религиозного культа. Вместо этого убивали они сравнительно немногих, заботясь об уничтожении государственной и вотчинной документации. Нет сомнения, что они стремились стереть информацию о кабальных записях, холопстве, долгах, земельных сделках и т.п. Ho, принимая во внимание, сколь великое опасение демонстрировали и восставшие, и царские войска перед документами противополож ного лагеря, соблазнительно сделать заключение о силе воздействия воплощенного в письменах голоса власти. He случайно судебные

протоколы и приговоры в России зачитывались вслух; во время восстаний вердикты зачинщикам беспорядков и зачитывались, и прибивались на видном месте (приговор Разину занимает несколько страниц). B таком публичном оглашении как бы проявлялось присутствие самого царя1.

Воздействие слов, исходящих от правительства, наложило решающий отпечаток на историю убийства астраханского митрополита Иосифа. Астрахань попала под власть мятежников в июне 1670 года. При этом совершилось большое кровопролитие, но митрополита щадили до поры, пока его судьбу не определили имевшиеся у него документы. B конце 1670 года Иосиф получил царские воззвания, адресованные лично ему, астраханцам и восставшим, в которых содержалось указание, чтобы митрополит прочел их перед всеми и призвал всех сдаваться на милость царя . Иосиф приказал изготовить по меньшей мере три списка и один из них, адресованный командирам повстанцев, им и отослать. Te отказались принять письмо. Тогда Иосиф созвал горожан и велел ключарю читать. После чтения бунтовщики подняли крик и забрали грамоту у ключаря (он успел дочитать ее до конца). Ha это митрополит с гневом «говорил им... со обличением многим и называл их еретиками и изменниками», а те ответили оскорблениями и угрожали ему смертью, но в итоге только унесли грамоту. Ha следующий день мятежники схватили ключаря Федора и пытали его, чтобы выяснить, где еще есть списки царской грамоты, и три списка у митрополита конфисковали.

Через несколько месяцев, в апреле 1671 года, на пасхальной неделе у митрополита с бунтовщиками произошло еще одно горячее столкновение, на этот раз на базаре, где на увещевания Иосифа покориться (без чтения грамот) приближающейся царской армии восставшие ответили матерной бранью. Ha следующий день, в Великую субботу, на двор к митрополиту несколько раз приезжали казацкие есаулы, требуя выдачи царских грамот; в ответ Иосиф хотел читать эти грамоты в соборной церкви, и «воры тех государевых грамот не слушали и пошли из церкви в свой круг». Сварливый митрополит последовал за казаками в сопровождении духовенства и велел прочесть на кругу

две царские грамоты, одну «к ворам», другую - «к нему, святителю». Ha чтение воззваний собрание ответило криком и угрозами ареста и смерти митрополиту; тот отвечал призывами горожанам схватить казаков и посадить их в тюрьму. Казаки забрали одну грамоту, но ту, которая была адресована лично ему, архиерей отказался отдавать. B этот святой день столкновение закончилось вничью; Иосиф вернулся в собор и спрятал грамоту там.

Через неделю после пасхи бунтовщики схватили и пытали митрополичьего ключаря и других приближенных, желая выведать, где спрятаны грамоты и их списки. B итоге ключарь был убит, но грамот не выдал. Вслед за тем от митрополита потребовали, чтобы он подписал бумагу о верности Разину, на что тот ответил отказом. 11 мая казаки прервали богослужение, которое вел митрополит, и потребовали, чтобы он пришел к ним в круг. Как и раньше, Иосиф последовал за казаками в их собрание, и там восставшие на этот раз перешли черту, у которой прежде останавливались: они подвергли митрополита насмешкам, схватили его и увели на пытку и, как оказалось, на смерть. B течение всей этой истории авторитет Иосифа многократно увеличивался благодаря тому, что он воплощал в себе голос царя; физическое присутствие документа и зачитывание его вслух в той устной культуре приводили присутствующих в страх. Упорство Иосифа в том, чтобы провозглашать слова царя, решило его судьбу.

B обращении с митрополитом восставшие пытались соблюсти определенные казацкие традиции: они собрали круг для обсуждения вопроса, арестовывать его или нет. Ho это оказалось пустой формальностью. Казак, протестовавший против убийства Иосифа, сам был убит на месте. Поражает дерзость, проявленная в казни архиерея, который оказался высшим церковным иерархом из убитых восставшими. Рассказ двух соборных священников, бывших очевидцами последних дней Иосифа и находившихся в это время рядом с ним, полон горьких деталей. Когда митрополит понял, что казаки уже не отступятся, он постарался оберечь достоинство своего священного сана: к ужасу сопровождавших его церковников, он сам стал снимать священные облачения и крест. Оставшись в одной простой «ряске», он пошел на ужасающие пытки: его растянули прямо над огнем. Бунтовщики стремились выпытать у него, где тот держит письма и сокровища. После пытки мятежники сбросили митрополита с раската, и он разбился насмерть. Сочувствующие очевидцы отмечают, что когда тело святителя упало, «и в то время велик стук и страх был» и даже «воры в кругу вси устрашилися и замолчали, и с треть часа

СТОЯЛИ, повеся головы». Вскоре после гибели предстоятеля повстанцы собрали оставшихся соборных священников и заставили их дать запись о лояльности; в страхе, «поневоле» те подписали ее. Мы видим, что в письмах и грамотах воплощались их авторы, а их чтение такими харизматическими фигурами, как митрополит Иосиф, вызывало к жизни образ царя и делало носителя произносимых слов чрезмерно угрожающим.

Шокирующая казнь астраханского митрополита, похоже, не возымела того действия, на которое рассчитывали бунтовщики. Она не принесла ни радости, ни улучшения их все слабеющих позиций в Астрахани. Казни могут приводить и к отчуждению жителей, а не только к уверенности в своих силах или к распространению страха. Представители московской власти заботились о том, чтобы их казни восставших производили эффект в духе двух последних результатов. B пылу подавления восстания проходили массовые уничтожения сопротивляющихся с целью вселить в население страх. Ho когда военные действия утихли, некоторых вожаков бунта и на местах, и в Москве казнили с большей обстоятельностью. B сентябре 1670 года, например, священник и несколько зачинщиков из Острогожска были присланы на суд в Москву. 3 октября их приговорили и «вершили» четвертованием. B записи об этом кратко сказано, что некоторых казнили «у Болота», а иных - «за Яускими вороты по Володимерской дороге». Сохранился приговор, зачитанный перед экзекуцией; в нем осужденным многозначительно сообщено, что другие их сообщники в это же время и таким же образом казнены в Поволжье1. Проводя казни в столице, государство демонстрировало политическому классу и иностранцам свою способность подавить восстание. A для самого опасного врага, вождя восстания Степана Разина, была подготовлена казнь с еще большим театральным эффектом.

Острогожские повстанцы: KB. T. II. Ч. 2. № 33. С. 42-43.